— Я лучше пойду, — девушка глядит на меня круглыми глазами и поспешно ретируется.
А я, кое-как собрав мысли в кучу, направляюсь к кабинету заведующего. В конце концов, это его ребёнок…
О, господи! Торможу посреди коридора, не в силах сделать ни шагу больше. Это ведь ЕГО ребёнок! У нас только-только всё наладилось! Он, конечно, любит детей… своего сына ведь любит, даже при том, что это не его сын! Но что если…
Вот вроде головой я понимаю, что мне просто гормоны в мозг ударили. И всё должно быть нормально. Но ничего не могу с собой поделать.
— Анна Николаевна, вы ко мне шли?
Понимаю глаза на Никиту. Мы стоим возле двери. Значит, всё-таки дошла до кабинета.
— Да, — говорю тихо, а потом, справившись с голосом, повторяю чуть громче: — Да, к вам.
— Отлично! У меня для вас хорошие новости, — он улыбается.
«У меня для тебя тоже есть новость», — проносится в мыслях.
Глава 28
Никита открывает мне дверь в кабинет, пропуская вперёд. Захожу, но не успеваю открыть рот, как он говорит:
— Завтра с утра снимем Соболевского с ИВЛ. Состояние стабильное, показатели в норме. Так что «разбудим» его после пятиминутки и обхода.
Моргнув, смотрю на хирурга в ступоре. Видимо, мозг не в состоянии переключиться.
— Аннушка? — меня обнимают, вглядываются в лицо. — Ты что? Так перенервничала?
— Я… да, перенервничала, — поднимаю на него глаза.
— Всё должно быть в порядке, — он ободряюще мне улыбается, но тут же хмурится. — Милая, что такое? Ты дрожишь?
— Нет, — говорю тихо, отхожу от него на пару шагов, — нет, не переживай, я просто… просто устала, наверное. В таком напряжении была из-за Германа вчера и сегодня.
— Ну хорошо, — он смотрит на меня с подозрением. — Ты поедешь ко мне? Давай заберём Дарси и немного твоих вещей, остальное потом привезём, что будет нужно…
— Никита, подожди, пожалуйста, — прерываю его. — Не торопи меня.
Воцаряется молчание. Наконец, он тихо говорит: