— Я сделал что-то не так?
Качаю головой. Надо уже сказать ему про беременность, но у меня — чёрт знает почему — язык не поворачивается.
— Не молчи, пожалуйста! — на его лице отчётливо проступает напряжение, почти страх. — Если у нас что-то не в порядке, скажи, что! Аня? Я всё исправлю, только скажи!
— Прости, — выдавливаю из себя. — Не волнуйся так. Всё в порядке, — выдыхаю.
Мне просто нужно немного времени. Мне… Герман Эдуардович нужен! Он бы смог меня успокоить. Одного его присутствия достаточно. Я дождусь, когда он придёт в себя. И тогда скажу!
Странным образом мысли о Соболевском успокаивают, и у меня получается улыбнуться хирургу.
— Точно всё в порядке? — он как будто немного расслабляется.
— Да, точно, — подхожу и обнимаю его сама. — Знаешь, наши отношения иногда напоминают мне американские горки. Очередной рывок — и падение в пропасть. Сейчас ты хочешь, чтобы я переехала к тебе, а у меня такое чувство, будто я несусь с горы вниз головой.
Мужчина отстраняется и внимательно смотрит на меня. На лице задумчивость, взгляд нечитаемый и какой-то… лихорадочный.
— Хорошо, я понял, — произносит медленно. — Прошу тебя только об одном: сразу говори мне, если я где-то накосячу, ладно?
— Договорились, — улыбаюсь и коротко его целую. — Давай сегодня без переездов? Я жутко устала, хочу выспаться и завтра быть бодрой, когда Герман придёт в себя.
— Конечно, — Никита отпускает меня, и очень вовремя.
В кабинет стучат, заглядывает один из ординаторов.
— Никита Сергеевич, вас просили спуститься в приёмное.
— Иду.
Врач кивает и закрывает дверь. Хирург оборачивается ко мне.
— Ань, езжай домой тогда? Чёрт его знает, на сколько я ещё задержусь.
— Хорошо.
— До завтра? — он протягивает мне руку, я переплетаю свои пальцы с его, улыбаюсь.
— Да, до завтра.