— Конечно, — Никита кивает.
Ребёнок подхватывает упавшую на пол верёвку и уносится в комнату. А я делаю шаг вперёд.
— Никита… — не успеваю ничего сказать, как меня обнимают и целуют.
— Я люблю тебя, — говорит он тихо, прислонившись своим лбом к моему. — Я тебя так люблю.
— Тебе нужно поздороваться ещё с одним человеком, — отвечаю ему ласково, поглаживаю по плечам.
Отстраняюсь и оборачиваюсь. Возле двери в гостиную стоит Демьян. Тоже побледневший, руки сжаты в кулаки.
— Здравствуй, Ник, — произносит негромко.
— Идите в кабинет, — я опять поворачиваюсь к Никите, который внимательно смотрит на бывшего друга. — Поговорите наедине.
Оставляю их вдвоём, а сама иду на кухню. Напряжённо прислушиваюсь, но не слышу ни криков, ни даже разговора на повышенных тонах. Спустя четверть часа Герман приводит набегавшегося Костю, и я устраиваю его за столом, чтобы покормить. Ребёнок болтает без умолку, пока справляется с домашней лапшой.
— Тётя Аня, а ты живёшь вместе с папой Никитой? — спрашивает меня.
— Да, — киваю, надеясь, что других вопросов на эту тему не последует.
— А папа Демьян живёт только со мной, — мальчик задумывается. — Он так вкусно не умеет суп варить. А ты с нами не можешь пожить?
— Нет, дорогой, — мне смешно, но я старательно сдерживаюсь. — Думаю, папа Никита не согласится.
Слышу, как фыркает Герман, сидящий возле окна.
— Тогда нам с папой Демьяном нужна своя тётя, — делает неожиданный вывод Костя.
— Кто нам нужен? — зашедший на кухню Демьян смотрит на сына ошарашенно, а Никита, войдя следом, хмыкает и хлопает его по плечу.
— Устами младенца… Придётся тебе искать «тётю», — отходит ко мне, обнимает со спины, аккуратно кладёт руки на намечающийся живот.
Разворачиваюсь, смотрю на него и расслабляюсь, видя лёгкую улыбку на любимом лице.
— Всё в порядке? — спрашиваю тихо, кошусь на Демьяна, который сел рядом с сыном и помогает ему собрать ложкой остатки супа.
— Да, Аннушка, — он целует меня в кончик носа. — Помочь тебе с ужином? Думаю, все проголодались.