До Немирова уже довели, что были договорённости между Францией и царской Россией о том, что Россия получит претензии на Константинополь и проливы, если поддержит Францию в вопросе полного расчленения Германии.
— Нас не интересуют проливы, — покачал головой Сталин. — Но нам нужно что-то более приземлённое, находящееся в Анатолии…
Он имеет в виду анатолийские территории прилегающие к Закавказью. С Польшей советскому правительству всё понятно — Антанта её просто так не отдаст.
— Всё это обсуждаемо, — кивнул французский премьер-министр.
Это было обычное недопонимание. Константинополь они отдать никак не могли, это было бы крупное геополитическое поражение, но вот маленькие кусочки земли в Анатолии — это незначительные потери.
В общем, Аркадию было понятно одно — это всё очень надолго.
«Страны Антанты не могут договориться между собой, а тут ещё и Россия вылезла», — подумал он. — «Переговоры будут жаркими».
*27 января 1919 года*
— Здравствуй, холодный Петроград… — сошёл Аркадий с корабельного трапа.
Снежные сугробы, пробивающий зимний китель ветер, серый лёд и хмурые тучи. Запахнув ворот, Немиров направился к ожидающей его машине.
Нужно сразу же, не теряя лишнего времени, ехать к Ленину, чтобы передать пакет с самой актуальной информацией по переговорам, а затем, без проволочек, организовывать поездку в Ковров. Там нужно будет лично проверить партию новых автоматов, после чего уже с ними отправляться в расположение дивизии, под Тверь.
Заревел мотор и Форд «Т» поехал в направлении особняка Кшесинской. Ленин всё ещё квартируется там, потому что очень уж удобное расположение. Но, он уже говорил, что пора и честь знать.
Выбирают между Зимним дворцом и Смольным институтом. Это не принципиально, но Смольный у Аркадия ассоциируется с Революцией, а Зимний с Временным правительством.
«А ведь я теперь часть этой истории», — подумал он. — «В составе подразделений шёл свергать Временное правительство…»
Керенский и его аппарат сейчас в Петропавловской крепости — разбирательство оставили на «после войны». И Николая II с великими князьями тоже оставили на этот период — будут суды.
Ленин запланировал нечто грандиозное — первый в истории России суд над императором. В мире это будет третий прецедент — до этого судили Карла I Английского и Людовика XVI Французского. Теперь будет Николай II Русский.
Аркадий порекомендовал Владимиру Ильичу провести всероссийский референдум, чтобы народ сам решил, какова будет участь последнего царя России. Три варианта: казнь, тюрьма или помилование. И сразу понятно, что на помилование рассчитывать не приходится — слишком много дел наделал.
Керенского будут судить, в основном, за организацию Летнего наступления — по этому делу пройдёт очень много людей, которые участвовали в обеспечении снабжения и оценивали боеспособность Русской армии.
В общем-то, весна и лето обещают быть интересными.
Особняк Кшесинской, как обычно, был полон разного народу — уже чувствуется его неудобство для ведения административной деятельности.