– Ну что, теперь в музей? – непринужденно спросил Кристиан, вырывая её из водоворота мыслей. – Кстати, я говорил, что изюминкой коллекции являются гобелены из Бове́ со сценами из «Дон Кихота» Сервантеса?
– О, ничего себе! – воскликнула Женя, кажется, даже чересчур восторженно, хотя на самом деле ничего подобного не испытывала, целиком и полностью увязнув в мыслях о возможных отношениях.
Кристиан казался ей хорошим парнем, интеллигентным и внимательным. Она разделяла его любовь к литературе и даже вполне могла представить себе их двоих, вечерами сидящих в обнимку на диване и читающих книгу… Но то, что случилось в Самаре с Максом… То, как жестоко она обманулась, напридумывала себе того, чего не было…
– О чём задумалась? – спросил Кристиан, остановившись рядом с фонтаном.
– А вдруг музей уже закрыт? – выдала она совершенно не то, что вертелось на языке. – Всё-таки вечер уже. Вот в «Шато Д’Эпин», например, музей в шесть закрывается. Не считая ночных перформансов, конечно. Но они идут отдельной программой…
– Эжени, – мягко оборвал её монолог Кристиан. Ладонью он прикоснулся к её предплечью и, скользнув по коже невесомым движением, переплёл в замок их пальцы, вынуждая Женю раскрыться. – Может, мы забудем о работе на этот вечер?
Глава 23. Каркнул Ворон: «Nevermore»
Когда Женя узнала о грядущем празднике, мысли выстроились в привычный ассоциативный ряд: корпоратив – значит парадно-выходное платье, а чёрное – так и вовсе беспроигрышный вариант. Как оказалось, понимание нарядности у Жени и её французских коллег сильно разнилось.
С самого утра отель гудел, как потревоженный улей: организаторы и их помощники, дизайнеры, сотрудники выездного обслуживания – все они занимались приготовлениями к празднику. Неискушённая подобными мероприятиями, Женя наивно восхищалась аутентичным прованским оформлением лобби и заднего двора, где к вечеру должно было развернуться торжество. Она даже не задумалась о том, что дресс-код тоже должен соответствовать антуражу.
И вот теперь на неё косились коллеги, затянутые в светлые платья и струящиеся сарафаны с цветочными вышивками приглушённых тонов. На многих красовались легкомысленные шляпки с лавандовыми веточками на полях, но на их лицах всё равно светились вежливые профессиональные улыбки. Мужчины облачились в летние рубашки светлых оттенков, яркими акцентами сделав лиловые бабочки или подтяжки. Разве что Фабрис белому предпочёл глубокий фиолетовый и теперь тоже выделялся в толпе. Впрочем, с его комплекцией и антрацитовой кожей не выделяться в принципе невозможно.
Женя старалась держаться в тени кипариса, подальше от всех.
– Мадам Арно.
Она обернулась и упёрлась взглядом в чёрный пиджак.
Люк не изменил своему траурному костюму даже в праздник, когда сотрудникам позволялось расслабиться и быть наравне с гостями, и, кажется, не испытывал по этому поводу ни малейшего дискомфорта. Он протянул Жене фужер с шампанским:
– Что, простите? – Женя удивлённо вскинула брови, но фужер всё же взяла.
– …каркнул Ворон: «Nevermore».