Подруга стояла за стойкой, уткнувшись в телефон, потому что посетителей не было. Как только звякнула входная дверь, Хесу оторвалась от сотового и с готовностью выпрямилась, произнеся дежурное «Добро пожаловать!» Улыбка сползла с ее лица, как только Сона встала прямо перед ней, бухнув на прилавок все свои проспекты. В глазах подруги мелькнул страх, и она сделала шаг назад, будто появление Сона выбило ее из колеи. Наверное, так оно и было.
– Привет, – как ни в чем не бывало поздоровалась Сона, еще раз напомнив себе о том, что собиралась выяснить отношения, а не нападать.
– Привет, – тихо отозвалась Хесу, опуская глаза, словно совершила какой-то проступок. Сона почувствовала укол вины и постаралась как можно естественнее улыбнуться.
– Ну что, долго ты собиралась скрывать от меня эту новость века? – наклонившись вперед, хитро прищурилась Сона. Она понимала, как фальшиво звучит ее обманчиво веселый тон, и Хесу, которая знала ее лучше всех, наверняка это заметила.
– Прости, – выдавила девушка, не поднимая глаз.
– Эй, ты чего? – потрепала ее по плечу Сона. – Мы же подруги! Все в порядке. Мне просто стало немного обидно, что я узнала о важном для тебя событии так внезапно и при таких обстоятельствах.
– Я боялась твоей реакции, поэтому молчала. Каждый день хотела рассказать, но никак не могла. Ты меня ненавидишь? – Хесу подняла наконец голову, и в ее глазах блеснули слезы.
– Не говори ерунды, – отмахнулась Сона, облокотившись на прилавок. – Просто… Мне бы не хотелось, чтобы он лез в наши отношения и влиял на нашу дружбу. А то он сегодня такой цирк устроил из-за того, что я не ответила на твои сообщения. Какое его дело, спрашивается?
Она фыркнула, откинув отросшую челку со лба.
– Вы с ним виделись? – Глаза Хесу расширились, и она подалась вперед. – Где? Когда? Что он тебе сказал?
Сона нахмурилась. Ей не понравился это допрос, к тому же от той, которая только что просила прощения.
– Мы же живем рядом. Столкнулись, когда выходили из дома, – сухо ответила она, поворачиваясь на открывшуюся дверь, в которую просочились два школьника.
– Вы теперь будете часто встречаться. Очень плодородная почва для восстановления разрушенных отношений, – неожиданно желчно сказала Хесу, на автомате натягивая на нос маску.
– Это еще что за претензии? – Сона начала злиться. – Ты прекрасно знаешь, что между нами с Ухеном все закончилось семь лет назад. И знаешь, по какой причине. Ты что, боишься конкуренции? Настолько не уверена в себе?
Она не хотела этого говорить, но слова вылетели сами собой. Миловидное лицо Хесу окаменело, и она смерила Сона холодным взглядом, после чего медленно произнесла:
– Я всегда была не уверена в себе из-за тебя. Быть твоей тенью пятнадцать лет не так уж приятно.
Сона вздрогнула и отшатнулась, не веря своим ушам. Это точно сказала Хесу? Ни разу в жизни она не говорила с ней в таком тоне. Обида хлестко ударила по лицу, и к щекам прилила кровь.
– Моей тенью? – прошипела она, схватившись дрожащими пальцами за прилавок. – А не потому ли ты дружила со мной, чтобы тебе перепала хоть часть внимания, которое было обращено ко мне? Ты вообще когда-нибудь была моей подругой?
– А ты? – в тон ей ответила Хесу, игнорируя перешептывающихся школьников за спиной Сона, которые ждали, когда она отойдет от кассы. – Ты хоть раз задумалась о моих чувствах? Ты прекрасно знала, как мне нравится Ухен, но тебе было безразлично. Тебе нравилось иметь бессловесную свиту в моем лице, которая оттеняла твою красоту и успех!
Несколько секунд подруги сверлили друг друга сердитыми взглядами, пока Сона не услышала за спиной вежливое покашливание. Очнувшись, она молча собрала в охапку свои учебные материалы и, не глядя на Хесу, со всей силы толкнула дверь. Прозрачная створка отлетела в сторону, едва не сбив с ног проходящего мимо дедульку. Машинально извинившись, Сона бросилась к дороге, тормозя проезжающее мимо такси. Пульс гулкими ударами стучал в висках, а сердце мощными толчками разгоняло по венам кипящую кровь. Пальцы вцепились в глянцевые обложки проспектов. Были ли они вообще когда-нибудь подругами? Или все пятнадцать лет просто использовали друг друга? Нет, это какое-то страшное недоразумение. Не могла их дружба быть фальшивкой.