Тимур заехал во двор и остановился. Я вышла, устало поплелась в дом. Ехали почти час по пятничным пробкам до Сколково. Я морально выгорела и обессилела. Сбросила туфли на плоском ходу и устало опустилась на диван в гостиной. Шрек, наш ушастый кокер-спаниель, встречал, ласково тыкаясь мордой в пятки. Мне нужна минутка. Просто собраться и быть готовой к атаке. Тимур по-другому не умел: будет давить, методично и жестко. Раньше я это знала исключительно в теории: он делился со мной не только достижениями, но и проблемами. Я знала, как он их решал. Нет смысла удивляться, что так отреагировал и такое предложил. Сгоряча. Это точно.
Муж зашел в комнату, рваными нервными движениями сбросил пиджак, взглянул на меня из-под высокого лба, глаза решительно и грозно сверкнули.
— Ангелина, — полным именем называл только, когда был серьезно недоволен, — мы делаем аборт. Это даже не обсуждается.
— Нет, — я поднялась, уверенно вздернула подбородок, хмурый взгляд встретила без страха. — Это обсуждается. Тим, это же ребенок. Наш сын.
— Мне не нужен ребенок с отклонениями, — отчеканил твердо.
— Но…
— Это бред — рожать, понимаешь? — вспылил непривычно. — Спроси у врачей! Альберт Ромович что сказал, м? Тебе показан аборт!
— Ты так просто об этом говоришь… — обронила, инстинктивно поглаживая живот.
Что меня удивляет? Тимур бизнесмен с родословной: он уже заработал капитал и теперь метил в правительство. Собирался идти по стопам отца — министра промышленности и энергетики. В его семье меня, обычную девушку без именитых родителей и финансовых возможностей, не очень жаловали, хотя и не обижали. Но ни муж, ни его отец не скрывали, что будущему министру нужна благополучная и здоровая семья. Безукоризненная репутация, красавица жена, умные и воспитанные дети — идеальная семья с картинки. Ребенок с отклонениями не вписывался в счастливую фотографию с баннера или предвыборного плаката.
— В тебе говорят эмоции и гормоны, — подошел и погладил по щеке. — Я думаю о нас. О тебя, Геля. Главное, чтобы ты не пострадала. Срок большой.
— Тим, я не могу, понимаешь? Если я не рожу сейчас, то… — закусила губу. Ни одной беременности не выносила… — Это огромный риск.
— Риск рожать инвалида! — припечатал словом. — Ты измучаешь нас и этого… ребенка.
— Это не сто процентов… — попыталась возразить.
— Семидесяти мне достаточно! — жестко парировал. — Ангелина, я люблю тебя, но либо ты соглашается на аборт, либо мы разводимся.
— Ты серьезно?! — воскликнула ошеломленно.
Нет. Это какой-то бред. Тимур любит меня. Я знаю! Пять лет женаты, и ни дня не чувствовала себя ненужной и нелюбимой.
— Геля, — мягко обнял, к себе привлек, волосы ласково перебирать начал, — либо он, либо я.
Ответить не дал — поцеловал, жестко врываясь языком, кусая прямо в губы. Тимур всегда был страстным и жадным в постели, но когда узнали о беременности, стал бережнее и нежнее. Я была хрустальной вазой для него, драгоценностью, которую нужно охранять. Но только не сегодня.
Муж резко дернул ворот платья: оно заскрипело и поддалось, скользя с плеча. Грудь обожгло прикосновение горячих пальцев. Я оказалась без одежды очень скоро, открытая и незащищенная перед большим и сильным мужчиной. Тимур брал сзади, стремительно, резко, жестко, словно добивался меня исключительно для себя, будто бы вытеснял сына. Он довел меня до финиша физически, но морально я страдала. Сладко-горькая ночь, со вкусом терпких одуванчиков и медового нектара. И боли. Мы не понимали друг друга. Мы теряли самое важное. Только оно имело ценность: муж и жена должны чувствовать друг друга и не причинять страданий. Сегодня это не про нас.
Приподнялась на подушках, красивое лицо мужа в полночной темноте разглядеть пыталась: твердая линия губ, густые брови и нос с легкой горбинкой; волевой подбородок и поразительно длинные черные ресницы. Во сне люди безмятежны и расслаблены, но не сейчас. Зубами даже во сне скрипел, а ресницы тревожно подрагивали. Я провела пальцем по четко очерченным губам и, всхлипнув, осторожно поднялась. Не могу так. Не могу!
ebooksa