- Как-никак, - окончил он свою двадцатиминутную речь, - девяносто лет - это, согласитесь, дата!
Мэр встрепенулся:
- Вам девяносто? Никогда бы не дал!
Он с искренним восхищением глядел на Сдубку. Тот мягко возразил:
- Девяносто лет не мне, а театру. Я же вам объяснял. В этом году исполняется…
Леонид Михайлович поспешил исправиться:
- Девяносто лет, - воскликнул он, - это да! Решили праздновать? Надо помочь. Всё ж таки круглая дата. Как ни крути. Срок немалый. – Белоцерковский вздохнул, задумался: - А территориально где находится ваш кинотеатр?
Сдубка был ошарашен и возмущён до глубины души. Он вскочил, ощутив резкий прилив крови к голове. Возникла напряжённая пауза. Затем Богдан Арнольдович усилием воли взял себя в руки, опустился обратно в кресло и спокойно разъяснил, где конкретно расположился…кинотеатр имени Ивана Франко.
Что поделаешь, искусство требует жертв. В данном случае в жертву приносились лишь слова и чувство негодования по поводу бездуховности и некомпетентности главы города.
Сдубка поступил дипломатично.
Впрочем, как оказалось, он напрасно сдержался и наступил на горло своему самолюбию: денег Белоцерковский так и не дал.
Ну да Бог с ним! Я вообще не понимаю, какого чёрта речь зашла о нём. Так часто бывает: начнешь за здравие, а кончишь за упокой.
Ведь я говорил о зиме. Нет, я говорил о лете.
Лето стояло жаркое. Сухое. Меня жара не пугает. Нам, румынам, такая погода только в радость.
Ну вот. Теперь придётся растолковать – почему «нам, румынам». Хотя это недолго. Обещаю.
У меня по маминой линии все русские. Типичные такие кацапы. Русоволосые, нос картошкой, зеленоглазые… Зато по папиной линии… Бабушка Ефросинья Карповна – донская казачка. Дожила до девяноста семи лет. (Я ее редко видел: отец с нами не жил.) Перед смертью – за пару лет - у неё развился склероз. Но жизнь ей это обстоятельство не портило. Напротив. Каждое воскресенье она садилась смотреть по видеомагнитофону – ещё редкая вещь в то время – фильм «Тихий Дон» и каждый раз смотрела, как в первый.
Да, в склерозе есть свои плюсы.
У Ефросиньи Карповны было три сына. Все трое пошли в своего отца. Смуглые, чернобровые, большеглазые… а вот кто был отец по национальности – неизвестно. Звали его Михаил Найденко. Его нашли на улице брошенным младенцем… Дали имя, фамилию… Дали «путёвку в жизнь»…Но вот кто же он был по национальности – никто, и он сам, не знал. Может, цыган, может, еврей, может, турок или татарин…Словом, та ещё порода.
Лично мне всегда было интересно: сыном какого народа на самом деле был мой дед, не вернувшийся с войны, чья кровь, на целую четверть, течёт в моих жилах.
Всякий раз, когда я слышу цыганские напевы, мне кажется, будто что-то родное и тёплое шевелится в груди, там, где должна обитать душа. Но столь же родное и тёплое шевелится в груди, когда я слышу «Хава нагила» или завывание муллы.