- Всего доброго, Владимир Владимирович. Береги себя.
- И ты.
Мы пожали друг другу руки.
- Мне понравилось, как ты работал.
- Спасибо, - ответил я. – Надеюсь, мы останемся друзьями.
- Конечно. Ты мне понравился. Ты настоящий.
- Приятно слышать. Счастливо.
Я сел в машину и, захлопнув дверь, приказал:
- Самый полный вперёд!
Мы мчались полтора часа без остановки. В полнейшем молчании. Никто не донимал меня вопросами, а я ничего не желал объяснять.
Когда до Киева оставалось рукой подать, я пошарил в бардачке. Сердце замерло.
- Седой, а где пакет?
- Какой пакет? – спросил он сонным голосом.
- Тот, который я дал тебе в доме… Целлофановый… С деньгами…
- Ты сказал отнести его в машину…
- Я помню, - говорю, - и что?
Седой начал заикаться.
- Я думал, в ту, на к-которой я п-приехал…
- Что-о?!
Танелюк что-то забубнил, но я его уже не слышал.