— Уж не знаю Максим, на какой смотр ты собрался, — сосед-пенсионер смерил меня недоверчивым взглядом. — Но вот чёрных касок, я не видал, мы же не пиндосы какие, чтобы в сраме всяком ходить, мы серьёзные сварщики!
— Жаль, — не теряя времени, я прикинул к ноге рабочий ботинок.
— Да одень ты нормально, походи, попрыгать ещё желательно, мало ли где работать придётся? Носок-то на этой обувке усиленный, легковушка проедет, не заметишь.
— Это хорошо, — рассеянно бросил я, напялив наконец рабочие ботинки. — Великоваты малость.
— Ну если малость, то ничего страшного, с двойным носком впору будет. Куда ты говоришь собрался-то? Какой смотр? — старый сварщик, кряхтя, уселся на табурет.
— Я, Дядя Вася, не на смотр иду, а в катакомбы городские осмотреться. Есть у меня парочка друзей, давно там обитают, говорят, на следы библиотеки Ивана Грозного напали. Представь, если найдём? — легенда так себе, но ничего гениального и не требовалось.
— Дурость это, Максим… Как со своей мегерой расстался так чудить начал! Да и места там не хорошие, люди пропадают. Это и при Союзе было и раньше.
— И что, много пропало?
— Много, немного, но и сейчас случается. Один раз, чётко помню, — старик поднялся с табурета и не спеша подошёл к секретеру. — Давно я в альбом не заглядывал.
— Так что за случай-то?
— Я молодым тогда был, на стройке подсобничал. Разный у нас народ присутствовал и бывалые попадались, стройка же, — сосед откопал свой древний альбом и теперь листал пыльные страницы. — Ага, вот они, глянь-ка!
За спиной фотографа светило яркое солнце, так что кадр получился прекрасным, даже время не сильно его попортило. На фоне новенькой пятиэтажки позировали человек тридцать, судя по одежде простые работяги, если приглядеться, можно рассмотреть следы засохшего цемента на робе, разные по возрасту, от студента до пенсионера, мужики беззаботно улыбались.
— Как сейчас помню, сфотографировались мы за пару недель, до пропажи… Вот они, — старик растянул губы в улыбке, узловатый палец указал на левый край фотографии.
Два обычных мужика, если не брать в расчёт их рост. Тот, что ближе к центру, был явно выше двух метров, сам крепкий, широченные плечи, на лице циничная полуулыбка. Второй, его полная противоположность, щуплый, мелкий не больше полутора метров вместе с причёской, дрищ, одним словом.
— Всегда вдвоём ходили. Тот, что побольше — Семён… фамилию забыл, из бывалых он, одиннадцать лет отсидел, за убийство. А второй — Валентин или просто Валёк и прозвище у них общее было, полтора слесаря!
Я усмехнулся, подходило.
— Несколько аварий в тот день случилось на теплотрассе, аварийка не справлялась, по всему городу мотались, вот и выдернули слесарей с нашего управления в старый город. Я-то на объекте остался, что с подсобника взять, бетон с раствором месил, а вот Степаныч, бугор наш, с ними поехал. Зашли, значит, полтора слесаря в коллектор, а Степаныч, значит, за пузырём, благо магазин близко. Сбегал и стоит, ждёт, он потом нам сам рассказывал. Подходит к нему мужик, да странный такой, в плаще чёрном и широкой шляпе и говорит: Не ходили бы вы туда, прорыв сегодня.
Дядя вздохнул воспоминаниям и продолжил:
— Так, Степаныч и посмеялся. Мы же слесаря, уважаемый, кому как не нам прорывами заниматься. Странный мужик махнул рукой, дескать, я предупредил и ушёл восвояси. А бугор всё ждал, пузырь не спешил раскупоривать, час ждал, два. Уже и обед прошёл, а слесарей всё нет и нет. Подходил туда, кричал, даже спускался недалеко, да только тихо там было. Ближе к вечеру вызвал милицию, небыстро приехали, уже и начальство всю плешь проело, вместе с жёнами слесарей.
— И всё? — спросил я, ожидая развязки.