Я вздохнул. Мама — это мама.
— Ты не батюшка и даже не папа, с чего бы мне каяться?
— Ну, может, с того, что ты до сих пор людей калечишь? А человек вроде разумный и годков уже тридцать три!
Ну вот, мелкое чмо по имени Вадик, стукнуло Вике, а та, пожаловалась моей родительнице. Прекрасно!
— Нет мам, я просто терпеливый и со своими проблемами сам разбираюсь, не забыла?
На том конце трубки гневно задышали, я представил, как мама берёт себя в руки и недрогнувшим голосом говорит:
— Ты весь в деда, Максим, разве можно такое забыть… А ещё, помню, что мой папа, на другой день остывал и шёл извиняться.
— Это не тот случай, мам… Давай я сам думать буду! — добавил в голос металла. А затем решил расставить все точки, дабы не возвращаться к разговору каждый день. — С Викой, всё, мы расстались!
— Ну, Макс! — мама позволила себе усмехнуться. — Такое уже было, вспомни! Расставались, сходились… пора повзрослеть!
— Она с Вадиком спит, — тишина на том конце затянулась.
Я подумал было, что связь прервалась, посмотрел на экран, нет, работает.
— Ты уверен?
— На все сто!
— Их же вместе воспитывали, в один садик ходили, с одной тарелки кашу ели, они же двоюродные, почти родные! — голос мамы сквозил отвращением.
— Ну вот, теперь породнились окончательно, — добавил я.
— Отвратительно! — она кричала в трубку.
— Всё мам, не хочу больше про эту мразь слушать, забыли!
— Хорошо, хорошо Макс, прости меня дуру, за то, что сомневалась, ты мой единственный и лучший сын.
Я давно не ребёнок, четвёртый десяток, как никак, но на душе всё равно потеплело.
— Я тебя тоже люблю, мам…