– Черт! – Эдик вскочил с кресла, чувствуя, что горло перекрыло горячим комом. Выбросив на пол цветы, прямо из вазы он выхлебал неприятно попахивающую воду. Отдышавшись, бедолага хлюпнул носом и быстро вышел на кухню, машинально прихватив с собой вазу с остатками воды.
За большим столом сидели ребятки Владилены и поглощали праздничный ужин, оставленный услужливой кухаркой.
– Здорово, парни, – улыбнулся он жующим карателям и отпил из вазы чуть зеленоватой вонючей жидкости.
Те перестали жевать, уставившись на Эдуарда с нездоровым интересом.
Эдик глянул на посудину в своих руках и, кашлянув, поставил ее в раковину.
– Ну, с Новым годом, – промямлил он. Быстро покинув кухню, он выбрался в коридорчик, ведущий к хозяйственным помещениям. Каратели тем временем молча поглощали салаты, через пару секунд один проворчал:
– У младшего совсем крыша от энергетических таблеток съехала.
– Ага, – инфантильно поддакнул второй, подкладывая себе в тарелку селедку «под шубой».
В детстве Эдуарду вдалбливали, что любопытство – смертный грех, от него возникает масса проблем. Но именно оно подталкивало его вниз по лестнице в подвал и заставило открыть дверь, чтобы посмотреть, кого притащили в особняк сестрицыны прихвостни.
В полутемной комнатенке, использовавшейся как прачечная, пахло стиральными порошками и приторным кондиционером для белья. От духоты насморк только усилился, и Эдик снова шумно шмыгнул носом.
С опаской он вошел в чуланчик, включил свет и замер на месте: на него смотрели холодные и злые глаза Марии Комаровой, кулем лежащей на полу.
– Маша? – только и смог он выдавить из себя.
– Руки протянуть не могу, – грубо отозвалась она, – связана, знаешь ли. Даже пальцами не могу пошевелить.
– Не дай бог тебе пошевелить пальцами – весь дом разлетится в щепки, – буркнул он, в душе даже оскорбленный ее тоном. – Ты не рада меня видеть?
– А ты как думаешь? – процедила Маша и неожиданно тяжело вздохнула. – Так давит, что дышать не могу.
В прачечной повисла пауза. Эдик очень хотел сказать нечто остроумное, но юмор в подобной ситуации выглядел бы глупо, а потому он глубокомысленно промолчал. В разговор первая вступила Маша:
– Начнем торговаться?
Эдик насторожился. Признаться, все время, какое они считались якобы друзьями, он неплохо держал марку, но в тот миг почувствовал, что связанная по рукам и ногам девушка гораздо сметливее его, и расчетливее. Ведьма, прямо сказать. Как и его сестрица. Сейчас Эдик окончательно признался себе, что совершил огромную глупость, проглотив перед полуночью горсть таблеток – голова совсем не хотела соображать. Его взгляд лихорадочно ощупывал хрупкую фигурку на полу, пока не остановился на торчащем из кармана куртки золотом шнурке. У мужчины от неожиданности даже кольнуло сердце.
– А что у нас здесь? – Он широко улыбнулся и, ступая тихо, как кот (а может, ему только казалось и, на самом деле, он косолапил, как медведь), подошел к девушке.
Двумя пальцами через соты сети за золотистый шнурок он выудил бархатный кошель. Комарова только тяжело вздохнула и прикрыла глаза.
ebooksa