— Якоб… — тихо позвала я, всё еще находясь под впечатлением ссоры молодых людей, причину которой я начинала осознавать с некоторой тяжестью.
— Иди в комнату, Вита, — отчеканил брат, направившись в свою комнату, а я, переглянувшись с соседкой, медленно стала пробираться сквозь толпу, которая живенько стала обсуждать будоражащее душу событие.
— Что с ними случилось? Я ничего не понимаю! Они же всегда были ни разлей вода, — сдвинула брови Клея, оглядывая назад и открывая дверь в нашу комнату.
— Я не знаю, — вздохнула я, бухнувшись на кровать, — я ничего не знаю! Слишком много событий для одного дня. Я еще после того трупа не оправилась.
— Так тебе удалось его поднять?! Я думала, что Ланковский пошутил! — удивленно воскликнула блондинка, подходя ближе ко мне.
— Лучше бы он пошутил, — вздохнула я, а потом посмотрела на подругу со слезами в глазах, — мне так страшно…
Девушка мгновенно подлетела ко мне, обняв за плечи. Она беспорядочно гладила мне спину и волосы, я медленно орошала её кофточку своими слезами, понимая, что с подругой мне в этом мире повезло. Она за неделю действительно успела стать мне подругой.
Воскресенье прошло тихо и не заметно, а еще очень напряженно. Почему-то напряжение прямо витало на нашем этаже общежития, мне кажется, переругались все, а эту цепочку запустила именно я. Анализируя свои последние поступки, я пришла к выводу, что какая-то череда ссор началась с моего с Джоем поцелуя. Согласна, целуется он круто, он даже воскресил во мне одно из воспоминаний Виталины, но почему он так бурно отреагировал, до сих пор не помирился с моим братом? А Якоб чего так ревностно ко мне относится? Боится, что я снова попытаюсь покончить с собой? Джоя всё же было жаль, ведь его девушка изменила ему с лучшим другом, но почему они оба так поступили? Чего же такого не знаю я? Интересно, а Король любил Королёву? Почему-то эта мысль отозвалась тупой болью в сердце, и я, стиснув зубы, вошла в аудиторию.
Светлана Игоревна окинула меня презрительным взглядом, я ей ответила не менее дружелюбным, после чего прошествовала к свободному месту и подождала, пока рядом бухнется Федя. Этот балабол опять что-то рассказывал, кажется, о вчерашней тренировке, на которую не явилась вся «золотая троица». Говорит, что Арей был в ярости и грозился снять Тигра с поста капитана команды. Я закусала губу, всё это мне крайне не нравилось, но и сделать я ничего не могла. Да и чего я буду вмешиваться в разборку взрослых мужчин?
— Тигрова, останься, — попросила Королёва после пары, и я кивнула Феде, чтобы подождал меня за дверью.
— Я слушаю вас, Светлана Игоревна? — приподняла я бровь, когда студенты покинули аудиторию.
— Ты не думаешь, что наших мужчин надо померить? — спросила она, обошла стол и присела на его краешек, скрестив ноги.
Я смогла оценить их красоту, даже если была девушкой.
— Наших? — насмешливо приподняла бровь я.
— Не придирайся к словам, — ощетинилась женщина, — ты же знаешь, что виноваты именно мы с тобой.
Я открыла рот в намерении возразить, но тут же его захлопнула, нахмурившись. В её словах есть рациональность. Если бы не мы с ней в этой злосчастной цепочке событий, то всё было бы совершенно по-другому.
— И почему у женщин настолько развито чувство самобичевания? — философски спросила я, смотря в металлическую крышку стола.
— Оно всегда сильно развито, когда мы ссоримся с любимыми нам людьми, — вздохнула женщина, и я не могла с ней не согласиться.
— Ты любишь Короля? — спросила я, и сама не заметила, как задержала дыхание перед её ответом.
— Нет, — покачала головой она, отвернувшись к окну, — мне он всегда нравился своей силой, рядом с ним я чувствовала себя слабой, но… любовь? Мне кажется, что до пятничного вечера я даже не знала, что такое любовь.