Разумеется, он знал, кто такой граф Звездочет. Ветеран и герой последней войны. Ну и конечно, было понятно, какое воздействие на весь город оказывает институт. Такой мощный объект влияния нельзя игнорировать. И уж точно, это не будет делать какая-то радиостанция.
— Чтоб вы понимали, я спросил у вас чисто из вежливости. У нас есть распоряжение всех городских служб, а также постановление канцелярии и заверенное письмо князя Горького, с подписью царя Петра, — холодным тоном начал Звездочет. — То, что я вам позвонил и обратился с просьбой — формальность и предупреждение. Наш представитель института будет завтра в двенадцать пополудни. Так что подготовьте все необходимое. Прошлый директор станции всегда шел нам навстречу и мы платили ему тем же. С вами, мы, кажется, не сработаемся… Что ж…
— Но у нас в полдень новостной эфир, готовые…
— Емельян Сергеевич, завтра в двенадцать граф Кузнецов придет к вам на радио, — приказным тоном сказал Звездочет. — Вы лично встретите его и будьте вежливыми.
— Хорошо…
— Всего вам доброго, — произнес Звездочет и положил трубку.
После этого разговора Трубач еще несколько минут сидел, уставившись в одну точку, и слушал тихие гудки. Затем медленно встал, походил по комнате, что-то прикидывая у себя в голове, достал мобильный и набрал подельника.
— Паша… Трубецкой просил нас разобраться с Кузнецовым.
— Ну, допустим, — вздохнул он.
— Завтра он сам ко мне придет на радио!
— И зачем?
— Откуда я знаю! Позвонили с КИИМа, сказали для пиара института, — повысил голос Трубач.
— Хочешь его завтра убить? — хмыкнул Рояль. — Но а как же план?
— Идиот. Конечно, я завтра его не убью! — воскликнул Емельян и убавил громкость. — Мне надо знать, нигде ли мы не оставили следы?
— Не должны…
— Ладно, я просто перенервничал…
— А чего звонил?
— Все, пока, — Емельян отключился и походил еще немного по комнате.
Он понимал, что паника до добра не доведет и на эмоциях можно сделать такое, о чем потом придется сильно пожалеть.
Сделав еще пару кругов по кабинету, он подошел к зеркалу на стене и улыбнулся.