24. Каин, где Авель, брат твой?
Мы едем по утренней Москве. Транспаранты, светящиеся декорации, кумач, золото и практически пустые улицы подчёркивают торжественность момента и грандиозность переворота, произошедшего всего-то шестьдесят три года назад.
Для естественной эволюции шестьдесят три жалких года пролетают незаметно, а мы за этот короткий срок успеваем несколько раз перевернуть страну с ног на голову. Нам ведь только захотеть, мы и горы перевернём, да и всю планету в другую сторону раскрутим. Просто не желаем пока, необходимости не видим, плывём по пути наименьшего сопротивления.
В аэропорту, несмотря ни на что, довольно оживлённо, но билеты имеются — бери сколько хочешь. Я так и думал и не стал напрягать Злобинского помощника. Хорошо, что сегодня есть утренний рейс, иначе опять бы не попал на рассмотрение личного дела в «товарищеском суде», на собственную правилку.
И почему нельзя предупредить заранее? Так и будете приезжать раз в полгода? Ясно зачем, чтобы я не выкинул чего, не успел подготовиться сам и подготовить место. Но ничего, я успею. Скачков знает, что делать. Прилетаем на место в четыре часа дня. Встречает нас сам Скачков с маленьким красным флажком, приколотом к левой груди. Не снял ещё после демонстрации.
— Как отпраздновали вчера? — спрашиваю я.
— Нормалёк, — кивает он. — Замёрзли только, как собаки. Вчера минус пятнадцать шарахнуло, как всегда первый мороз аккурат на демонстрацию. Видать, кто-то не согласен, что это праздник.
— Главное, что мы согласны, — усмехаюсь я.
— Это точно, — соглашается тренер. — Ну что, ты готов?
— Если бы последний, Виталий Тимурович, если бы последний…
Когда приезжаем домой, часы показывают пять. Я принимаю душ и делаю растяжку. Нужно заглянуть внутрь себя, небольшая медитация — это то, что сейчас нужно.
— Егор, ну иди покушай, — уговаривает мама.
— Я не хочу, мам, спасибо. Потом поем. Знаешь, как в самолёте накормили в честь праздника? Ого-го просто.
— Фантазёр ты, Егорка. Накормили в самолёте, а то я не знаю, что там за порции.
Я не поддаюсь. Перед операцией предпочитаю быть голодным и злым. Это у меня с далёких времён повелось, из будущего буквально.
Просто занимаюсь и стараюсь не нервничать. Вдох-выдох, вдох-выдох. Не могу сказать, что получается идеально, потому что волнение всё-таки имеется. Имеется, да… Изрядное волнение, надо сказать.
Момент довольно важный, тревожный даже, в некотором смысле, проверка на прочность, причём не только меня, но и части выстроенной конструкции. И неплохой такой шанс выяснить, ждут ли меня ещё попытки прожить жизнь заново, или эта случайная вспышка в теле Егора Брагина единственная возможность.
В общем, в общем… Ну, ничего, сейчас пройдёмся по морозцу и всё встанет на свои места, уляжется по полочкам и всё такое прочее.
Я надеваю белую рубашку, джинсы из последней коллекции швейфабрики «Сибирячка» и бордовый кашемировый свитер. Скромно, но со вкусом. Буду, как барин перед холопами… Ладно.
— Куда это ты такой красивый? — с улыбкой спрашивает мама.