— Ну, Леня, объясни, кто это? И какого хрена он уничтожил наши лаборатории? Ты хоть знаешь, сколько мы потеряли денег? — нахмурилась Вика.
— Этот пацан из КИИМа, — сказал Леня. — Он не так прост. Вы же слышали, он трется с Есениным! Там еще Нахимовы и Кутузовы замешаны.
— Слушай, нам как-то насрать! — неожиданно для всех повысил голос Дима. — Либо ты разберешься с ним, либо мы. Но тогда и с тобой тоже придется распрощаться.
— Это угроза? — насупился Скрипач.
— Как сам знаешь, — пожал плечами Дима Барабан.
В холле послышался шум. Все Музыканты повернули головы, а их охранники насторожились.
— Мы ждем кого-то еще? — удивилась Варвара.
— Нет, — покачал Паша головой. — Если только…
В зал вошел статный мужчина с тростью. Ухоженная короткая бородка, дорогой костюм. На вид лет пятьдесят, но возраст был ему к лицу.
Все музыканты знали кто это, и увидев вошедшего, быстро встали со своих мест. Даже девушки.
— Господин Дирижер! — поклонился Леня, и за ним то же самое сделали остальные.
Он подошел к столу и сказал:
— Садитесь.
Никто не проронил ни слова. Все знали, что если пришел Дирижер, значит он лично займется тем вопросом, ради которого они собрались. Обычно в такие моменты происходили кадровые перестановки.
— Вы все обсуждаете и обсуждаете, — он начал ходить вокруг стола, монотонно постукивая тростью. — Расслабились, каждый занимается какими-то своими делами. Впрочем, я закрывал на это глаза, пока все работало как надо. Но теперь, что же я вижу? Какой-то молокосос, который годится вам в сыновья, а некоторым во внуки, — на этом моменте он встал за спиной у женщин. Случайно ли?
— Я решаю этот…
— Молчать, Скрипач! — прогремел стальным голосом Дирижер. — Я слышал, что ты уже несколько раз не смог убить этого пацана! Ты знал, что он летел в Москву на том же дирижабле что и курьер. В тот же день, когда пропали Артефакты? И обратно то же самое?
— Этот ублюдок украл оба товара? — воскликнула Вика.
— О нет! Болваны! — он щелкнул пальцами, и из воздуха появился чемодан. — На обратном пути артефакты выкрал я! — Дирижер, не церемонясь, положил его на стол, разбив бутылку. — Вы настолько обленились, что вас можно обокрасть как детей. Да, Леня?
— А что опять я? — тихо пробубнил он.