– Домой отвезти.
– Крутой ты парень, Данька, – по-пацански хлопнула его по плечу Сашка. – Не зря я за тебя болела.
Он только улыбнулся.
– Ты в порядке? – спрашивала в это время Самира у Лео. Ее обычно боевой голос слегка подрагивал. – Он не сделал тебе больно? Он тебя не обидел?
– Говорят, художника может обидеть каждый, но не каждый художник позволит себя обидеть, – отозвался Лео, поправляя воротник джинсовой куртки. – Все в порядке, Сэм.
– Сэм? – изогнула бровь Полина.
– Я зову ее Сэм, – ответил Лео легкомысленно. – Но ей не нравится.
– Потому что меня зовут Самира, – нахмурилась подруга. – Нет, серьезно, с тобой все в порядке?
– Все, все, не переживай, – отозвался художник.
– А что ты тут делаешь?
– Тебя хотел увидеть. Ты мне не отвечаешь и дверь не открываешь, – честно признался Лео. – Я тебя чем-то обидел, Сэм?
– Нет, – стушевалась Самира. Видимо, вспомнила, как ее стошнило на него.
– Тогда в чем дело? – удивился он.
– Да так… Ни в чем.
– Может быть, посидим где-нибудь в кафе и поговорим? – предложил Лео. Мне понравился его взгляд – он смотрел на Самиру с долей нежности.
– Давай, – похлопала она ресницами, заставив Сашку хмыкнуть.
– Подождите, не уходите, – сказала я спешно. – Лео, откуда ты про Савицкого знаешь?
– Да слышал кое-что от московских знакомых, – уклончиво отозвался художник. – Знаю, что он младший сын Бориса Савицкого, бизнесмена, может, слышали о нем? Я как раз летом приезжал к этим… знакомым – помогал одному челу с выставкой. И ребята рассказывали, что Савицкий участвовал в ночных нелегальных заездах. Был под чем-то и спровоцировал аварию. Слава богу, ту девушку спасли и сейчас все хорошо. Но отец сильно на него взъелся и отправил с глаз долой.
– Ублюдок, – пробормотал Даня.
– Так он давно употребляет, – тихо-тихо сказала я, снова вспоминая белые таблетки в его ладони. Можно ли было еще сильнее разочароваться в человеке? Можно ли было еще сильнее почувствовать к нему отвращение?