Наверное, нет.
Мы ехали и молчали – каждый думал о своем. Я – о Дане. Он, наверное, о Каролине. Едва я вспомнила ее, как мне стало невыносимо душно. Я открыла окно и высунулась в него, подставляя лицо ветру, приносящему прохладу, и глотая ртом свежий воздух. Однако почти сразу меня затащили обратно в салон.
– Осторожнее. С ума сошла? – спросил Матвеев, нахмурив брови.
– Да, – улыбнулась я и откинулась на спинку сидения. – Наверное, так и есть. Сошла с ума. А вообще, иди к черту, Матвеев, – беззлобно посоветовала я ему и посетовала: – Как меня все достало. Свадьба. Люди. Даже это платье.
– Какая ты злая, – отозвался он, пытаясь внести в нашу беседу нотки шутливости.
– Просто мне все труднее выносить чужую тупость и относиться к ней снисходительно, – отозвалась я.
– То есть из машины едва не вывалилась ты, а тупой – я? – поинтересовался он. – Прелестно.
– Какой обидчивый, – хмыкнула я. – Вообще-то, это не про тебя. Про некоторых индивидов на свадьбе.
– Про блондинчика? – мигом подхватил Матвеев. – Как его зовут? Игорек?
– Скорее, про девушек, которые пытались повиснуть на тебе, как сопли на носу, – рассмеялась я.
– Твои метафоры все более чудны.
– Я немного пьяна. Почему бы мне не чудить хотя бы в метафорах? – заметила я. У Дани не нашлось, что мне ответить. А может быть, он просто не захотел.
Его взгляд упал на мои руки – пальцы теребили кольцо.
– Дома снимешь, потерпи, – зачем-то сказал он. И я лишь кивнула.
Мы приближались к нашему временному пристанищу, однако не доехали до него – я попросила остановиться около того самого парка, в котором видела Матвеева и Серебрякову.
– Хочу немного подышать воздухом, – объяснила я, натягивая поверх свадебного платья куртку. – Можно?
– Можно, – вздохнул Матвеев. – Только недолго. Прохладно.
– Спасибо, папочка, – улыбнулась ему я и первой выпорхнула из лимузина.
Да, было прохладно, однако я почти не замечала этого – все мое внимание было приковано к листьям, устилавшим дорожки, которые ярко освещали круглые уличные фонари. Их свет был мягким и теплым – сливочно-карамельным, и казалось, будто среди деревьев зависли маленькие луны.
Листьев было немерено: желтых, морковно-оранжевых, тыквенных, янтарных, алых, бордовых – они лежали по краям дорожек, у самых бордюров. А рядом с одной из лавочек высилась целая гора, в которой, судя по всему, успели поваляться дети. Раньше во дворе мы тоже делали такие, чтобы прыгать на них с турников, разведя руки в стороны.