– Начнешь рассказывать? – тихо спросила я.
– Да. Соберусь с мыслями. Хорошо?
– Соберись, раз все растерял, – отозвалась я, снова чувствуя легкое головокружение.
Даня стянул с себя пиджак и, засунув одну руку в карман, стоял перед панорамным окном, глядя на ночной город и делая редкие глотки. То ли не замечал, что вкус коктейля изменился, то ли ему было плевать. А я смотрела на его широкую спину и думала то о том, что он мне сейчас скажет, то о его губах.
Он допил свой бокал и вернулся ко мне. Сел рядом. Взглянул на меня глазами побитой собаки. Вздохнул. Опустил взгляд. Сжал челюсти – так, что на скулах заиграли желваки.
Кажется, Матвееву было тяжело.
– Говори уже, – тихо попросила я, совсем перестав понимать, что происходит. – Ты ведь действительно скажешь правду?
– Да, – ответил он, и я почему-то поверила этому тихому, почти покорному односложному ответу.
– И этот ответ расстроит меня? – продолжала я, не зная, чего ждать. – И после этого мы совсем перестанем общаться?
Матвеев не отвечал. Просто смотрел на меня не мигая, и его зрачки были расширены, из-за чего серые глаза казались темными.
– Тогда, если так… Прежде чем все будет кончено, поцелуй меня, – сама не понимая, что несу, попросила я. – Даня, поцелуй меня. В последний раз, прежде чем в моем сердце останется только ненависть. И никакой любви.
Пожалуйста.
Разве я много прошу?
Я коснулась его щеки – на ней появилась едва заметная щетина. Осторожно погладила по лицу, чувствуя знакомую всепоглощающую нежность. Провела ладонью по густым темным волосам, убирая их со лба. Дотронулась до сомкнутой линии его губ большим пальцем – так раньше всегда делал он.
– Что ты делаешь? – спросил он и сглотнул – мои пальцы пробежались по его подбородку.
Я и сама не знала, что. И вместо ответа потянулась к нему – замершему и обездвиженному, не в силах противостоять своему внезапному желанию. Я положила руку ему на плечо, легонько сжала его. И легонько коснулась своими губами губ Матвеева, прошептав в них его имя.
– Даня.
И тогда он словно сорвался с привязи. Обнял меня крепко за плечи и талию – так, чтобы я не могла вырваться. И заставил сойти с ума.
Я хотела поцелуй, наполненный упоительной страстью – и я получила его. Поцелуй – забвение, поцелуй – пожар, поцелуй-который-никогда-не-должен-был-прекратиться.
Поцелуй со вкусом виски и колы. И послевкусием боли и нежной ненависти.