Мы жили на одной площадке, но редко встречались. А когда виделись, не всегда даже здоровались. Потому что сначала бесили друг друга, а потом никто не хотел уступать первым.
Я знал, что у Дашки никого нет. Да, она ходила на свидания, я несколько раз видел парней, которые провожали ее домой, но никто из них не задерживался в ее сердце. Я твердил себе, что мне все равно, но продолжал украдкой следить за жизнью Сергеевой. Считал, что должен был быть в курсе того, что у нее происходит. Синдром собственника, не иначе.
У меня долгих отношений тоже не было, хотя девчонки водились. Не знаю, на что они западали больше – на тело или на то, что я всегда стремился быть лидером и брать на себя ответственность. Но, подозреваю, я был просто неотразим. Шутка, конечно. Я просто всегда умел добиваться того, чего хотел. Или ту, которую хотел. Кроме Сергеевой, разумеется. Она портила мне всю статистику еще со школы.
Однажды я все-таки решил построить нормальные отношения – к середине третьего курса. Насмотрелся на Димку с его Лизой, еще на несколько пар, и решил, что тоже хочу нормальных взрослых отношений. Чтобы с доверием, нежностью, страстью. В общем, долгих и прочных.
Подходящих кандидатур в моем окружении было несколько. И я выбрал Женю – девушку умную и красивую. Ах да, она еще круто готовила. В общем, просто комбо.
Несколько свиданий, цветы, подарки, поцелуи в машине на смотровой площадке, восхитительный секс, знакомство с родителями и старенькой бабушкой, которая решительно заявила, что нашу дочь будут звать Викторией и никак иначе.
Месяца через два мы расстались.
Почему? Мне хотелось одного, а ей – другого. Мне было скучно, а она таяла рядом. Я ее не любил, а она любила.
2.22
А потом я случайно увидел ночью, как по балкону вышагивает Дашка в коротких шортиках и маечке на тонких бретельках, и смешно разучивает слова на японском.
Она громко их повторяла, проверяла себя, то и дело ошибаясь, и жутко злилась. А я стоял на своем балконе в полной темноте, зная, что она меня не видит, и беззвучно смеялся. А потом целовал ее во сне – даже в сновидениях у нас с Сергеевой была химия.
На следующий день я решил, что будет правильно, если Женя найдет того, кто по-настоящему будет ее любить. Она этого заслуживала. Поэтому я расстался с ней. И этим же вечером встретил Дашку с каким-то парнем – очередным ее мимолётным увлечением. Я не знал, конечно, в тот момент, что он – мимолетный товарищ, и злился до скрипа зубов, когда увидел, как он попытался ее поцеловать. У него, правда, ничего не получилось – в самый неподходящий момент приехали Дашкины родители, и товарищ спешно ретировался. А я веселился, глядя на него из машины.
Я старался жить головой, не сердцем, но в то же время мысли о Дарье Сергеевой не могли исчезнуть из этой самой головы. Почему? Я и сам не знал.
То, что какая-то девчонка из детства продолжает контролировать меня, злило. Я хотел быть свободным и независимым. Не иметь слабых мест. Но мыслями я постоянно возвращался к Дашке. И замирал, встречая ее, хотя старался сохранить равнодушный вид. Ревновал, когда видел с другими. Сергеева была той, из-за которой моя логически выверенная жизнь давала сбой, как неправильно написанная программа.
Иногда я задумывался над тем, что такое любовь. Нежность, зависимость или воспоминания? То, что я испытывал к Сергеевой, включало в себя все три эти компонента. А вот она чувствовала ко мне лишь неприязнь. Видела меня и тотчас отворачивалась, изредка кидая: «Привет», – как голодной собаке кость. Для Дашки я все еще был тем самым моральным уродом, который спорил на нее. И я не собирался доказывать ей обратное.
В начале четвертого курса все изменилось – внезапно и бесповоротно.
Можно сказать, что точкой отсчета наших новых отношений стало чудесное утро первого сентября, когда глупая Сергеева вышла на балкон, и ветер помог мне увидеть то, чего я раньше, разумеется, не видел. Ну, разве что только во снах. Мне до сих пор смешно вспоминать ее лицо в тот момент – возмущенное и обиженное, с алыми от смущения щеками. Как будто бы это я подговорил ветер задрать ее топик, или во что она там была одета. А потом Дашка еще и кофе себя облила.
Это меня так рассмешило, что я, зайдя в квартиру, просто согнулся пополам от хохота. А потом всю дорогу думал о том, что грудь у нее ничего так – все, как я люблю, и сожалел, что возможности рассмотреть получше больше не будет.
Я был так добр, что даже предложил Сергеевой подвезти ее до университета – знал от матери, что ее факультет переводят в новый корпус, построенный в студенческом городке рядом с корпусом, в котором учился я. Она меня послала – впрочем, как и всегда. Ничего необычного.
– Зачем ты ее позвал? – возмущенно спросила девчонка, с которой я провел ночь у себя дома – родителей все равно не было. Как ее звали? Ира, кажется. Или нет?.. Неважно. Пусть будет Ира.