Сначала мы хотели поехать на берег в отдаленный район города – оттуда открывался отличный вид. Однако Юле кто-то позвонил, и она вдруг решила, что поехать надо на набережную нашего района, которая располагалась не так уж и далеко от нас. Именно туда, куда мы изначально и планировали пойти.
«Иначе рассвет пропустим!» – объявила Юля, почему-то посмотрев на меня, и никто не стал возражать.
Машины повернули назад.
На набережной, озаренной оранжевым рассветом, было красиво. Я вышел из тачки и стал смотреть на неподвижную реку, вспоминая, как еще совсем недавно целовал Дашку, считая ее своим сокровищем и не зная, что она так поступит со мной и с моими чувствами.
– Ты в порядке? – подошла ко мне сзади Юля и обняла, прижимаясь грудью к моей спине.
Наверное, это был порыв глупости, но я развернулся и жестко поцеловал ее. Я проверял, что буду чувствовать, целуя не Сергееву, а другую. Может быть, во всем виноват алкоголь? И с Юлей мне будет так же хорошо, как было с Сергеевой?
Но нет.
Чем дольше я целовал Юлю, тем отчетливее осознавал, что поцелуи с ней – такое же безнадежное дело, как и раньше. Я целовал ее и чувствовал отвращение.
Не к ней. К себе.
Я отстранился, поняв для себя, что не пойду сегодня к ней домой. И вообще никогда. Нам точно надо расстаться.
А Юля ничего не понимала. Обнимала меня, смеялась, визжала от радости – она давно мечтала закончить школу.
Рассвет, ради которого мы приехали, становился все ярче. Из оранжевого он сделался розовым. Засунув руки в карманы, я смотрел на небо и думал, что в этом рассвете – последнем детском рассвете – нет ничего волшебного.
Еще один рассвет, который я встретил с друзьями на улице. А может, во мне просто не было сентиментальности. Мать часто в шутку говорила, что я бесчувственный чурбан – весь в отца, разумеется. После этих слов мы с ним переглядывались и хмыкали.
– Народ, а давайте пообещаем друг другу, что встретимся здесь в этот же день на следующий год? – спросил кто-то более чувствительный к подобным вещам, чем я. Забегая вперед, скажу, что, разумеется, никто не встретился. Разве что мы с парнями встречались в баре или гуляли по вечерам. И для меня это было еще одним подтверждением того, что громким словам верить нельзя.
Поступки красят человека. А слова – украшают. Как-то так, верно?
Кто-то предложил положить друг другу руки на плечи, и я стал нервно ржать – стоять с минорными рожами и пялиться на солнышко мне казалось глупостью, да и после неудачи с Дашкой я был порядком обозлен.
Может быть, окажись Сергеева рядом, я бы иначе воспринимал то утро. Как знать.
Искусственная слащавая идиллия закончилась тогда, когда мне позвонила обеспокоенная Дашкина мать и спросила, не со мной ли ее дочь.
– Нет, не со мной, – удивленно ответил я. – А что случилось?
– Дашка куда-то пропала, – растерянно отозвалась тетя Ева. – Нигде нет. И телефон отключен… Не знаешь, где она может быть?