— Понятия не имею, — пожал я плечами и тут меня осенила мысль. — Погодите-ка… Вы сказали с третьего курса? Это, случайно не Бубнов с друзьями своими сочинение написали на вольную тему?
— Почему ты про него спросил? — посмотрел на меня директор.
— Потому, что это в его стиле, — ответил я. — Первая мысль, которая пришла мне в голову.
Мы немного помолчали. Я думал, что скорее всего не ошибся со своей догадкой насчет того, что за персона на меня и Лешку бумагу накатала. А о чем думал директор — я не знаю.
— Иван Федорович, да зачем нам с княжичем эта собака сдалась? Корвин мой собак не ест…
Орлов внимательно посмотрел на меня, затем выдвинул ящик стола и убрал туда бумагу.
— То, что у тебя с Бубновым конфликт с самого начала — я знаю. Но не думал, что вы друг на друга кляузы катать начнете, — нахмурился он. — Детский сад.
— Так я на него и не писал ничего. Нужен он мне, как ежу футболка.
— Я уже расстраиваться начал, вдруг вы с Лешкой и правда… — он не закончил и махнул рукой. — Ладно, оставим это пока. Все хочу тебя спросить — где ты такую шикарную птицу взял? Чей-то новогодний подарок, что ли?
— Ну я же его не в общаге держу, разве нельзя? — меня посетило тревожное предчувствие, что не просто так он об этом спрашивает.
— Почему? Можно, конечно. Возле оранжереи ворон никому не мешает. Ты за ним смотришь, детей он не клюет, так что я не против — держи себе на здоровье, — сказал он. — Просто спрашиваю, без всякой задней мысли.
— А-а, ну если так, тогда ладно. Он ко мне сам прилетел. Прямо в окно врезался, — ответил я, вспомнив тот поздний вечер. — У него крыло было сломано.
— Об этом я знаю, мне Веригин докладывал.
— Вот он с тех пор у меня и живет. Деваться ему все равно некуда. Он и летать толком еще пока не может, а если научится, тогда кто его знает, может быть и улетит. Я его выпускаю на прогулки почти каждый день.
— Насовсем не улетит, не переживай. Вороны к своим хозяевам крепко прилипают, — заверил меня Орлов. — Даже если куда-то исчезнет на некоторое время, то потом все равно вернется.
— Ага, мне Компонент… Ой, извините, Борис Алексеевич тоже так говорил.
— Борис Алексеевич ему говорил… — усмехнулся директор. — Ладно, свободен.
Я закрыл за собой дверь, попрощался со строгой Никой Львовной и вышел в коридор.
— Что, мой мальчик, испугался, или не успел? — спросил Дориан. — Ну и мыслей всяких у тебя бродило, даже у меня голова разболелась.
— Не ври, Мор. У тебя же не может голова болеть.
ebooksa