— Ладно-ладно… Может быть, завтра с утра успеем… — Ира немного смягчилась.
— Ну так что, отпустишь его под мою ответственность? Честное комсомольское — верну тебе Конева не позже часа ночи в целости и сохранности.
Ира скрестила руки на груди и, переминаясь с ноги на ногу, с сомнением покосилась на Володю.
— Вов, в час — это слишком поздно.
Порыв ветра от реки унёс следующую часть разговора, а когда вожатых снова стало слышно, Ира Петровна, уже куда более сговорчивая, интересовалась:
— Ольге Леонидовне не говорил? — Володя отрицательно помотал головой. — Ну смотри, если кто из руководства заметит, я ничем не смогу тебе помочь.
— Думаешь, им есть до меня дело?
— Ну… по правде говоря, это вряд ли. Но! Вов, если заметят, припомнят это тебе в характеристике.
— Да чёрт с ней. Пусть пишут, что хотят. Ирин, так что, прикроешь? Мы будем тут недалеко, в лесу.
— Ну… ладно, прикро…
Володя уже развернулся и сделал шаг, когда Маша закричала во весь голос:
— Не отпускай их! Я знаю, зачем они туда пошли! Ирина, они ненормальные! Они целуются и обнимаются! Надо, чтобы их наказали, надо рассказать Ольге Леонидовне!
Её крик отразился звоном в Юркиных ушах, в глазах потемнело. Володя так и замер в полушаге, одни только зрачки бегали. Его полный паники взгляд метался по лицам присутствующих. Ирина, разинув рот, смотрела то на Володю, то на Юру. Вдруг она уставилась на Машу и нахмурилась.
— Ха! — хохотнула, будто рявкнула, Ксюша.
В поглотившей лес тишине это прозвучало так громко, что все вздрогнули. После секундной заминки Змеевская залилась издевательским смехом. И, захлёбываясь им, стонала:
— Ну даёт! Совсем чокнулась! Поля, ты слышишь? Нет, ты слышишь, что несёт?
Полина, в отличие от подруги, была серьёзна.
— Ксюша, это ведь мы виноваты. Надо было дружить, а мы… У меня… я знаю, что люди от одиночества с ума сходят. Бредят и искренне верят в то, что говорят! У меня бабушка так…
— Что? — пробормотал Юрка, не веря своим ушам. Несмотря на злость из-за предательства Маши, ему очень не понравилась реакция девчонок. Но те Юрку проигнорировали.
— Ты серьёзно? — икая и всхлипывая, спросила Полину Ксюша. — Думаешь… думаешь, она сбрендила?