Выплескивая злобу на все: на родителей, на надоевшую до тошноты головную боль, на новую школу и одноклассников, Леля с силой, так же лежа на спине, стала колотить по кровати руками и ногами. Филя с интересом на нее посмотрел.
В дверь постучала и быстро вошла, не дожидаясь разрешения, тетя Таня. Леля часто злилась на нее за то, что личное пространство для той было лишь условностью, и никакие разговоры не помогали. Тетя Таня обещала, что будет стучать, действительно делала так первые пару дней, а потом все по новой.
Тетя Таня жила с Лелей и Андреем Петровичем уже около трех лет. Хотя правильнее будет сказать, что это они жили с ней. Когда Андрею Петровичу предложили высокую должность управляющего в московской компании, семья начала подыскивать себе жилье, и тетя Таня с искренним желанием и любовью предложила им свою большую квартиру, оставшуюся от мужа-композитора (тетя Таня удачно вышла замуж когда-то в молодости). Посовещавшись, Лелины родители сначала отказались: неудобно стеснять человека. Тетя Таня тогда расстроилась и даже, кажется, плакала во время разговора с Андреем Петровичем по телефону. Она была очень одинока. Родители сдались. Так и стали жить вместе. Тетя Таня любила готовить и заниматься домом и окружила заботой своих гостей. Возвращение Андрея Петровича и Лели в маленький городок стало для нее настоящим ударом. Она плакала, постоянно пила успокоительное и преданно заглядывала в глаза племяннику, надеясь, что он передумает. Андрей Петрович тетю любил и был ей благодарен за то, что она поддержала его, когда погибли его родители, едва ему исполнилось восемнадцать, был благодарен и за три года тепла и уюта, поэтому не вынес ее слез и предложил уже навсегда переехать жить к ним. Теперь, когда родители Лели развелись, домом занималась только тетя Таня.
Была она женщиной исключительно простой, доброй, безыскусной (Лелю всегда удивляло, как она с такими качествами умудрялась крутиться в кругах советской интеллигенции вместе с мужем-композитором), правда, уж очень любопытной. А еще любила давать советы, искренне считая, что благодаря ее невинным, сказанным добрым голосом замечаниям человек сможет стать лучше. Из-за последних двух пунктов у Лели были с ней сложные отношения, хотя простодушная тетя Таня об этой сложности и знать не знала, а Лелину скрытность, холодность и язвительность списывала на переходный возраст и считала, что своей любовью рано или поздно отогреет эту «ледышечку».
– Леленька, я тебе принесла чай и грушевый пирог. Ой, а ты почему лежишь? Еще в таком виде… А если папа зайдет!
– Папы дома не бывает. А у меня голова болит.
Тетя Таня вздохнула:
– Бедный ты мой ребенок, мучаешься с детства. И за какие грехи?
– Пережатому нерву, теть Тань, все равно, есть ли грехи. Он просто мешает крови нормально циркулировать – и все.
– «Скорую» вызвать?
– Нет, пока терплю.
В животе заурчало. Леля знала, что скоро головная боль станет еще невыносимее, поэтому лучше перекусить сейчас. Она со вздохом села на кровати, взяла у тети Тани чай и пирог.
– Тебе бы еще килограммчика три набрать, и красота! Грудь станет сразу попышнее, и вообще мягкость появится, – дала тетя Таня очередной бесценный совет.
Леля ее проигнорировала.
– Как все прошло в школе? – полюбопытствовала тетя Таня.
Она ждала Лелиного возвращения с самого утра – так ей не терпелось узнать подробности. Но Леля обманула ее ожидания, ответив, жуя пирог:
– Отфращительно, – проглотила кусочек и добавила: – Не пирог, в смысле, а школа. Успела перессориться с ребятами буквально на пороге.
– Надо же! А из-за чего вы поссорились? Кто начал?
Леля поморщилась, давая понять, что подробностей не будет, тогда тетя Таня назидательно сказала:
– Зачем ты так, Леленька? С людьми дружить нужно. Без людей плохо.