Ты доигралась, котенок

22
18
20
22
24
26
28
30

— Нет-нет, я сама, я уже вызвала такси, — вру, конечно, я только зашла в приложение.

— Отмени, — категорично заявляет Алина. — Еще ехать с каким-нибудь неизвестным таксистом. А тут человек готов подвезти.

— Я подвезу Соню, — слышу я голос Алана. — Мне попути как раз.

— Мм… Я уже договорилась с Иваном, парнем из нашей компании, — теперь пыл Алины не такой бойкий.

— Не думаю, что ему удобно, а мне да, и к тому же нам нужно обсудить со студенткой Софией проект на конкурс молодых художников.

— Ой, можно только без этого, пожалуйста, — морщусь, делаю вид, что недовольна. — Или я лучше на такси.

— А вы, кстати, сдали мне реферат? По-моему, я ждал его еще на той неделе, — задумчиво произносит Алан Рудольфович.

— Соня! — возмущается Алина, глядя на меня. — Ты почему не сдала?!

— Забыла, — пожимаю плечами.

— И так всегда, — со вздохом произносит мой преподаватель. — Совсем от рук отбилась.

Блин, Алан, ты переигрываешь!

— Алан! — Алина обращается к мужчине. — Если моя сестра не будет что-то выполнять, сразу же звони мне! — Потом она смотрит на меня: — А ты давай слушайся Алана! Он все же твой преподаватель, и то, что мы знакомы, ничего не значит. Сонь, ты же у меня хорошо училась.

— И продолжаю так и делать, просто реально забыла. Завтра принесу, Алан Рудольфович… — цежу сквозь зубы.

Знала бы ты, сестренка, как я слушаюсь своего преподавателя и как из-за него лишилась платья. Будучи оттраханной в каком-то помещении.

— Ну ладно, лучше поезжай тогда с Аланом, если у него есть вопросы к тебе, а Ваня… Он, кстати, будет в нашем загородном доме. Думаю, там как раз пообщаетесь еще…

А вот это уже плохо. Мы с Аланом собираемся и садимся в его машину.

— Обязательно нужно было меня подставлять?! Вообще-то, я хорошо учусь, а сейчас Алина за меня возьмется!

— Ну, мне же нужно было как-нибудь тебя спасти от Вани… — имя парня он тянет с усмешкой. Мы выруливаем со стоянки.

— То есть мне можно было ехать с ним?! — бешусь.

— Нет, конечно, Котенок. Я на полном серьезе запру тебя дома и прикую наручниками, — голос его становится тише. — И сама бы ты точно не оторвалась от сестры.