Сняла с головы шляпу и швырнула ее на верхнюю полку ящичка. Развязала узел из подола клетчатой рубашки и тоже закинула ее в ящик на крючок. С корсетом, который не просто сжимал талию, но еще выталкивал сиськи наверх, как перестоявшее дрожжевое тесто, пришлось немного повозиться. Но к этому я тоже уже привыкла, так что сняла его достаточно быстро.
- Слушай, богиня! Ну, прости меня…
- Твою мать! – испугалась я и тут же поспешила прикрыть грудь уже снятым корсетом. Развернулась на месте и впечаталась спиной в соседний ящик. – Ты какого хрена здесь забыл? Вали, пока охрану не позвала!
- Королева моя, - потянул ко мне сальные руки старый хрен и даже на колени упал.
- Ты придурок? Вали, сказала!
Паника захлёстывала всё сильнее. Я глазами искала средство, которым смогу обороняться в случае, если этот придурок решит пойти дальше устных извинений.
- Скажи, что простила меня и не держишь зла, - жирный хрен готов был пустить слезу.
- Простила я тебя. Только сдрисни отсюда, - рявкнула я и схватила первое, что попалось под руку – один из стаканов, что были списаны с бара и стояли здесь в надежде на то, что их кто-нибудь заберет к себе домой.
- Правда простила? Ты… я, что хочешь для тебя сделаю. Только скажи.
- Я уже сказала, чтобы ты отсюда ушёл.
- Хочешь жену брошу? Детей? Дом тебе куплю… машину… - скулил он, касаясь моих бёдер и оставляя на них мокрые следы поцелуев.
- Отвали, сказала! – рявкнула я и совершенно неконтролируемо ударила его по голове стаканом, который рассыпался в моих руках, не причинив никакого вреда жирному хряку. Зато у меня раскровило руку, и паника захлестнула сознание.
Глядя на кровь, я не сразу сообразила, в какой момент, старый хрен успел встать на ноги и навалиться на меня так, что меня смело на стол и прижало его грузным телом.
Мне с детства внушала мать, что, когда страшно, кричать не нужно. Это еще больше злит. Отчимов моих, конечно. Многочисленных отчимов, от которых меня спасала всегда моя старшая сестра Руфина, которой сейчас, к сожалению, рядом со мной не было. Стиснув зубы, потеряв способность говорить и издавать хоть какие-либо звуки, чтобы хотя бы позвать на помощь, и впилась ногтями в жирную шею ублюдка и вонзила в нее ногти.
Мудозвон лишь рыкнул и продолжил тянуться губами к моей шее, решив, похоже, что я царапаюсь только потому, что я страстная кошечка.
Урод!
Я ему глотку вырву, но трахнуть себя точно не дам.
Корсет, которым я прикрывала грудь уже был потерян в этой неясной борьбе с жирным телом. Рука ужасно ныла от боли. Я чувствовала застрявшие в ней осколки, но ничего пока не могла сделать. Ногу, завернутую под неестественным углом и прижатую мудаком к углу стола, свело и прострелило болью.
Внезапно обстановка в воздухе резко изменилось. Я сразу поняла, что открылась дверь в раздевалку и вошёл ещё кто-то.
- Блядь! – неясный мужской мат, и жирное туловище резко с меня исчезло. Опустив взгляд, я увидела, как его кто-то прижимал к полу, наступив кроссовком между лопаток.