Но, когда мы проехали это поле, заехали в лесок и выехали из него, я едва не превратила нашу машину в кабриолет, подпрыгнув на кресле.
- Никита! – мы ехали ровно к воздушному шару яркого красного цвета, который выглядел, как пламя на фоне белого нетронутого человеческими следами снега.
- Ты давно мечтала об этом. С Новым годом, любимая, - Никита поцеловал мою руку и нежно заглянул в глаза. – Беги уже, - хохотнул он, видя, что на месте сидеть я уже не могу.
Я выскочила из машины и направилась прямиком к шару, не веря своим глазам. Боже! Какой он огромный, оказывается! И какой шумный!
- Здравствуйте, Валерия, - поздоровался со мной мужчина, похоже, пилот (или как их правильно называть?). – Проходите.
Мужчина помог мне забраться в корзину. Хорошо, что Никита предупредил одеться меня потеплее и не в платье.
А вот сам Никита остался стоять в стороне, спрятав руки в карманы зимней куртки.
- Залезай! – крикнула и я поманила его рукой, не переставая улыбаться во все тридцать два.
- Это только для тебя, Лер. Я не полезу.
- В смысле?! Давай вместе, Никит! Одна я не полечу. В моей мечте было так: мы летим над лесом в обнимку.
- Ага, когда этот шарик лопнет на морозе или корзина развалится от тяжести, - нервно хохотнул Никита.
- Залезай, говорю. Эта штука не развалится и не лопнет. Не лопнет ведь? – спросила я пилота.
- Всё новое, крепкое, я профессионал. Вместимость гондолы до пяти человек.
- Слышал? Иди сюда.
- Я тяжелый и боюсь высоты.
- Никита!
- Я не могу. Мне нельзя. Я отец двоих детей.
- Троих, вообще-то, - сказала я и запустила руку в карман куртки, где лежал тест на беременность, спрятанный в подарочные носки. Я хотела отложить сюрприз до боя курантов, но, видимо, придётся сделать его раньше.
- Троих? Кто третий? – не понял Никита, хмурясь.
- Пока его имя Горошек Никитович, и ему всего три недели, - сказала я, достав тест. – Знакомиться будешь или как?