Лицо Полины меняется. На нем проступает злость, агрессия, как у ядовитой гадюки. Я в этот момент окончательно прозреваю: как я мог не заметить этого в ней раньше. Вернее, замечал, знал, а потом немного увяз в быту, устал от ссор, от мелких неурядиц, от нависшего над нашей семьей вопроса отсутствия детей. Накрученный до невозможности, я стал легкой добычей Полины, потерявшей содержание в лице обманутого мужа. Он-то с ней церемониться не стал. быстро отвесил пинок под зад алчной охотнице за толстым кошельком и чужого ребенка содержать не стал.
Разозлившись, Полина бросается на свою подружку, и цепляется ей пальцами в волосы. Ермолаева отвечает ей тем же.
Я в шоке смотрю на бабскую драку: бывшие подруги, и, как я теперь понимаю, шлюшки, таскают друг друга за волосы, визжат и матерятся.
Отвратительная сцена. Ужасно мерзкая, низкая.
У меня просто слов нет.
Нет ничего хуже чем драка двух склочных баб, и эти две кумушки именно такие — алчные лгуньи.
Я не стал мараться, пытаясь их разнять, вызвал охрану. Только двум широкоплечим мужчинам оказалось под силу разнять бывших подружек.
— Разошлись! Живо… — командую негромко.
Разглядываю кумушек — они выглядят как помесь общипанной курицы и драной кошки. Прически растрепанные, на полу валяются волосы, вырванные целыми пучками. У Полины разбитая губа, у Ермолаевой кровавая царапина тянется через все лицо и глаз сильно заплыл.
— Красотки. С одной помойки. Ты о сыне думаешь, шалава? Или только о том, чтобы свою манду в тепле и сытости держать? — уточняю я. — А ты… Клятву Гиппократа давала? Или как? У меня слов нет, даже плевка на вас жалко, б…
Тру лицо. В глубине души я даже рад, что Аня всей этой помойки не коснулась. Моя девочка… Любимая, хорошая, чистая моя.
Как вспомню ее приход в больницу — я тогда разозлился, а она… просто от всей души пожалела Полину и хотела как лучше.
Снова на меня накатывает сожалением, в грудной клетке на места сердца — камень, нутро леденеет от ужаса: на что я ее променял?
Как мог быть ослеплен? Кретин!
Что, если ничего не исправить?
От этой мысли меня накрывает ужасом, словно я под могильной плитой заживо похоронен оказался и не могу выбраться из-под нее.
С трудом стряхиваю негативные мысли.
— Денис в курсе?
Полина вполголоса переругивается с Ермолаевой, продолжая осыпать ее гадостями. Бывшая подруга в ответ скалится.
— Эй, — треплю гадину по щеке. — Ты с братом моим трахалась. Так? Денис в курсе, что ты от него залетела?!
ebooksa