Он
Немного не веря в происходящее, я опускаю свою ладонь, Аня подталкивает:
— Смелее.
Ее голос звучит необыкновенно нежно и проникновенно, а у меня пальцы дрожат, как у старика или заядлого пьяницы, когда я касаюсь теплой, нежной кожи живота, уже такого объемного, круглого.
Пульс гудит у меня в ушах, словно я нахожусь под линиями электропередач. Поначалу ничего не чувствую, кроме тепла и атласа кожи любимой, но и от этих ощущений сердце сходит с ума. И буквально через мгновение, когда я уже успеваю обозвать себя бесчувственным чурбаном, вдруг ощущаю, как под моей ладонью что-то происходит.
Я надавливаю посильнее и в ответ чувствую яркие, быстрые толчки.
— Аня… — у меня нет слов. Горло перехватывает спазмами. — Он… пинает меня. Пинается в мою ладонь! Ты можешь в это поверить?
Толчки немного смещаются, я следую за ними рукой, пребывая в эйфории приятного шока. Я много раз представлял себя отцом, но то, что происходит в реальности, на порядок выше и глубже. Фантазии меркнут по сравнению с реальностью!
— Это чудо какое-то… — срывается с моих губ. — Настоящее чудо. Можно?
Наклонившись, прижимаюсь к коже живота губами, касаюсь его щекой, закрываю глаза от избытка эмоций. Анина рука медленно опускается на мою голову и перебирает короткие волосы, гладит осторожно. Я поднимаюсь, она убирает руку.
Мне хочется поцеловать ее. Сильно хочется, сердце вырывается из груди.
Но понимаю, рано.
Еще рано.
Как кляну я себя за то, что повелся на рассказы ее родителей. Я им никогда не нравился, обидел их девочку, и они решили, что ложь во благо Ани станет спасением от чудовища, которым они начали видеть меня после всего кошмара, через который мы прошли за эти долгие несколько месяцев.
И сейчас, оглянувшись назад, я понимаю, что сделал безумно много, но не сделал самого важного — не отстоял свою любовь.
— Тебе нужно побыть немного в больнице, Ань, я буду рядом. Приходить и проведывать. Расскажи о себе, как ты жила в это время?
— По сравнению с твоими приключениями, мои новости не такие бурные.
— Брось. Я хочу знать все. Ань, ты… свое дело открыла, будучи в положении.
Сказать, что я в шоке, значит, ничего не сказать, а еще мне стыдно становится, что я не видел этого в ней и считал лучшей ролью для Ани быть домохозяйкой, в то время как она так мило и оганично смотрится, работая с клиентами. Я видел ролики: моя любимая светится изнутри, горит этим делом.
— Ума не приложу, где были мои глаза! Смотрел только вглубь себя, на свои амбиции, а жена-то у меня — вон какая. Горжусь, горжусь безумно, так сильно, что распирает!