Высказав мне это, Артем встает и уходит. Просто уходит!
Я смотрю в его широкую спину, сердце в груди каменеет, от него во все стороны расходится немота и боль, даже вздохнуть трудно.
Выходит, Артем завел ребенка задолго до встречи со мной и не знал о нем.
С этой стороны мне не к чему придраться.
Но изменял он с ней или нет?
Спал ли снова?
Я бы спросила, язык жжет вопросами, но муж стоит у косяка, опершись на него ладонью. У Артема такой вид, будто ему безумно тяжело.
Именно в этот момент я понимаю, если спрошу, он взорвется и скажет, что я выношу ему мозг, что я придираюсь к каждому слову.
Как сложно…
В голове не укладывается.
А его сердитый взгляд и слова, брошенные со злым отчаянием
Он рассматривает вариант быть отцом своему сыну, а как? Если я верно поняла, у него «отец» имеется, тот самый мужчина, которого он папой называл, да? Или называет прямо сейчас…
И тут Артем.
Со своим отцовством.
Чем это грозит семье? Прежде всего, меня волнует будущее моей семьи, и только потом я задумываюсь, что вмешательство подобного рода может означать скандал, разрыв, уничтожение отношений.
Мне хочется одернуть Артема: постой! Что ты творишь? Ты посмотри, к чему привело молчание? Наши отношения на грани разрыва, скоро все полетит в пропасть!
Услышит ли он?
— Артем…
— Ань, прошу. Мне тяжело. Просто будь рядом. Ты мне сейчас нужна. Ты, понимаешь?
Муж оборачивается, смотрит на меня долго-долго, улыбается, но одними губами, а в глазах стоят злые слезы.