Волчий хребет

Вот теперь мне стало не страшно, нет, мне стало жутко, до поднятых волосков на теле!

Я смотрела на Тамилу, чувствуя, как страх захватывает меня. Я не могла поверить, что все, что я думала о Ранульфе, может быть правдой. Но я видела его гнев, его желание отомстить, когда он говорил мне о свое жене и ребенке, и теперь все это обрело иной, новый смысл. Если он узнает правду, он может потерять контроль над собой. Я представляла, что произойдет, если Ранульф узнает о Давине и причастности Айзы к ее смерти. Он станет опасным, неосторожным, возможно, даже безжалостным. Я не могла позволить этому случиться! Мне нужно было защитить его от этой правды, даже если это означало соврать ему. Но каждый раз, когда я думала об этом, внутри меня что-то сжималось. Я не могла себе представить, что Ранульфу будет так больно, когда он узнает о Давине. Это будет как удар в самое сердце, и я не могла себе представить, как он будет справляться с этим. Я чувствовала себя в ловушке. Неважно, что я выберу, кому бы я ни сказала правду или соврала, кто-то будет ранен. Я не могла себе позволить разрушить наши отношения и подвергнуть еще большей опасности долину. Но я также не могла позволить нам обоим жить во лжи.

Слезы текли по моим щекам, когда я поняла, что мне придется сделать самый трудный выбор в своей жизни. Я знала, что не смогу скрывать правду от Ранульфа вечно, но сейчас я должна была действовать в его интересах. Я не могла позволить ему потерять себя.

Тамила протянул мне чистое полотенце. В ее глазах было столько сострадания, что поток моих слез усилился.

- Приведи себя в порядок Инге. Сейчас не время раскисать.

- Ты права. - Я вытерла лицо, стараясь привести его в более или менее приличный вид, хотя и понимала всю бесполезность этого действия.

Когда я вышла из кухни, Ранульф ничего мне не сказал, но было видно, что он прекрасно заметил мое состояние. Мы молча покинули гостеприимную пекарню Тамилы и медленно пошли по темной, каменной улочке. Неяркий свет из окон домов освещал нам путь. Я была молчалива и задумчива, мои мысли крутились во круг разговора с Тамилой моими чувствами и желаниями. Я все думала, как мне поступить. Сказать правду и подвергнуться опасности самой, а заодно и подставить всю долину или же промолчать. Но долго молчать я не смогу. Это знание, оно будет съедать меня изнутри и рано или поздно я сорвусь и все расскажу.

Ранульф, чувствуя мою закрытость, пытался найти причину. Он хотел узнать, что такого сказала мне Тамила, что заставило меня закрыться.

- Душа моя, ты не хочешь поделиться со мой тем, что тебя беспокоит? - Спросил он, беря меня за руку. Я чувствовала в его голосе напряжение. – Кажется, Тамила не угощала тебя сладкими пирогами, обычно от сладкого женщины добреют. - Ранульф пытался пошутить, а я пыталась ему подыграть.

Я улыбнулась, но кажется, моя улыбка не внушала доверия, потому что Ранульф остался хмур. Видимо моя попытка скрыть свои истинные чувства не удалась, и я решила сказать о том, что в принципе, тоже меня беспокоило.

- Ранульф, я переживаю о том, как будет все проходить в день Весеннего Полнолуния. Чего мне ожидать от самого праздника и от тебя? - Я подняла глаза, хотелось увидеть лицо моего любимого.

- Я сделаю вид, что поверил тебе, Инге, но это ведь не все верно? Тебя что-то очень сильно гложет, но ты упорно не желаешь мне об этом говорить. - Я опустила взгляд на каменную улочку, блестевшую от падающего на нее света. - Хорошо, не хочешь говорить, не говори. Но я не позволю больше Тамиле портить тебе настроение. И запомни, моя волчья ягодка, начинать семейную жизнь с тайн, плохая примета.

- Даже если знание этой тайны может принести боль и смерть? - Спросила я едва слышно. Упрек Ранульфа показался мне несправедливым, и я мягко вытащила свою руку из его, а затем обняла себя, словно бы мне было холодно. Да, я понимала, что поступаю по-детски, но это было так обидно.

Вечер дома мы провели в тишине, ни кто из нас не хотел говорить. Я разрывалась между тем, чтобы рассказать о подозрениях Ранульфу и тем, во что он может превратиться, узнав правду. Ранульф же, все это время наблюдал за мной. Он молчал, наверное, думал, что я не выдержу и все расскажу сама. Следующее утро не принесло ничего нового, но холодок между мной и Раном сохранился, и я не знала, как это исправить. Он все так же был нежен по ночам, но утром, он словно вспоминал, что у меня есть тайны, которыми я не хочу делиться.

Глава 22. История повторяется ( Часть 2)

Близился день Весеннего Полнолуния и Ранульф больше не поднимал разговор о том, что произошло в пекарне у Тамилы, а я ушла поностью в работу.

В полумраке комнаты, освещенной лишь мерцанием масляных ламп, я сидела в кресле у камина, окруженная спокойствием и тишиной. Мои пальцы скользили по гладкой черной ткани, которая сейчас была холстом для моей творческой души. На нее я могла излить свои мысли и тревоги. Я уже не раз замечала, что вышивка твроит чудеса, помогая мне принять верное решение и прогнать плохие мысли.

У моих ног лежала длинная черная юбка, которю я уже успела расшить удивительными цветами – красными маками.

Каждый стежок был выполнен с точностью и мастерством, словно каждый лепесток цветка был нарисован кистью художника. Игла, словно волшебная палочка, скользила по ткани, создавая удивительный узор из красных маков. Я полностью погружалась в процесс, с кажым стежком раскладывая свои мысли по полочкам.

Мои пальцы, словно играя на музыкальном инструменте, двигались все быстрее и быстрее, превращая ткань в шедевр, полный жизни и красоты. Маки на юбке казались такими реальными, что создавалось ощущение, будто они вот-вот начнут шевелиться от легкого дуновения ветерка.