Ярослав, мой любимый мальчик, выросший в детдоме и так мечтавший вырваться оттуда, честно победил в олимпиаде и своими собственными руками соорудил себе мостик в другую, лучшую жизнь.
У него не было родителей, не было семьи, но, несмотря на это, он отчаянно боролся за свое право добиться успеха и снять с себя ярлык, навешенный системой. И он был близок к этому как никогда.
И вот теперь над ним грозовой тучей нависла опасность. Он мог потерять все из-за одной ошибки. Не его ошибки.
Если бы я знала, что все так обернется, то сразу после того, как Старицкий обидел меня, пошла бы в полицию. И плевать, что это было бы дико стыдно. В таком случае у меня были бы доказательства того, что Яр напал на Артема не просто так.
Но сейчас вся это ситуация представлялась в крайне невыгодном для Калашникова свете. Я знала таких людей, как Артем. С детства слышала от отца странные реплики о том, что деньги и власть решают все. Будучи ребенком, я не особо вдумывалась в смысл этих слов. Однако сейчас прекрасно понимала, что рассчитывать на справедливый суд Ярославу не стоило.
Осознав это, я заорала. Истошно завопила, заполняя голосом, пропитанным страхом, пространство комнаты.
Когда сил на крик не осталось, я закусила край своего одеяла и начала скулить. Слезы выжгли мне глаза. Я словно ослепла. Валялась на кровати и захлебываясь собственными стонами, не в силах справиться с истерикой.
Размазывая густые сопли по лицу, я поняла, что не могу сделать вдох. Будто мои дыхательные пути отекли настолько, что стали не способны проводить воздух.
Я открывала рот в попытках добыть хоть немного кислорода, но ничего не выходило. Я хотела подойти к окну, но, упав с кровати, не смогла подняться. Лежала на полу и погибала от острой душевной боли и невозможности дышать.
В момент, когда я думала, что смерть уже близко, чьи-то руки стали с силой трясти мое плечо. Меня перевернули на спину, а через секунду я почувствовала, как кто-то ласково, но быстро убирает с моего лица приклеившиеся волосы.
— Лисенок, так нельзя, ты же в могилу себя загонишь, — шепотом говорила Венера. — Дыши давай, дыши! Постарайся выровнять дыхание!
Я снова открыла рот, но сделать вдох никак не получалось. Венера открыла окно и с силой подтащила меня к нему.
— Успокойся! Перестань реветь! — доносился до меня голос сестры.
Я оперлась на подоконник, и, сделав над собой усилие, задышала. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Через пару минут я медленно обернулась к сестре. Она, покусывая ногти, сидела на моей кровати с выражением великой скорби на лице.
— Лисенок, я все знаю. Мне очень-очень жаль, — сказала она. — Но у меня есть, что тебе сказать. Это важно.
Я подалась вперед и меня пробрала дрожь от мысли о том, что Венера знает что-то, чего не знаю я.
— Только обещай не реветь, — серьезно заявила она. — Обещай, что будешь сильной. Не ради себя, ради него. Слезами горю не поможешь, поняла?
— Да-да, — поспешно согласилась я.
— Я подслушала разговор родителей, уловила суть дела. Потом позвонила Феду и попросила его через Левчика Гущина узнать об этой ситуации поподробнее. В общем, твой Калашников действительно избил Старицкого. Сильно. До потери сознания. И вроде даже разбил его машину. Артем узнал его, выяснил, кто он такой. Откуда-то прознал про ваш роман и решил нагадить Калашникову по первому разряду.
ebooksa