Вдруг Ярослав резко остановился, и обхватив мое плечо, притянул к себе. Я не успела понять, как, но через секунду мы стояли друг напротив друга. Расстояние между нашими лицами было меньше двадцати сантиметров, его изумрудные глаза смотрели требовательно и серьезно.
— Малыгина, ты такая красивая, когда злишься! — полушепотом произнес он.
А дальше произошло то, чего я никак не ожидала. Ярослав обхватил мое лицо руками и поцеловал. Нежно, трепетно и чувственно. Его губы были теплыми, на них застыл вкус ментоловой жвачки и еще чего-то терпкого. Может, сигарет?
От поцелуя Калашникова тысяча крошечных салютов стали один за другим взрываться в моей крови, и я должна признаться, что (Черт! Черт! Черт! Я буду гореть в аду!) мне это нравилось.
Нравилось ощущать его большие, теплые и немного шершавые ладони на своем лице. Нравилось касаться своим языком его языка. Нравилось, ощущать близость его тела.
Боже! Я, должно быть, рехнулась! Только что с пеной у рта доказывала ему, что у меня есть парень, а сейчас присосалась к его губам, как голодная пиявка! Стыд и срам, Малыгина!
Сделав над собой усилие, я вырвалась из пьянящих объятий и влепила ему смачную пощечину. Удар вышел звонкий, но даже он не смог сбить самодовольной улыбки с лица Калашникова.
— Блин, какая ты вкусная, — не обращая никакого внимания на возмущение, которое я старательно изображала, сказал он и вновь потянул ко мне руки.
— Отвали, Калашников, — я отскочила от него. — Еще раз хоть пальцем меня тронешь, я тебе его отрежу. Сказала же, у меня есть парень! Не лезь ко мне!
Я развернулась и бегом побежала в сторону дома. Оказалось, что мы с Ярославом прилично удалились от школы. Направление задавал он, а я, увлеченная нашим разговором, шла за ним, ничего вокруг не замечая. Вот дура-то!
Убедившись, что Калашников меня не преследует, я перешла на шаг. Ну и ну. И как это называется? Я что, только что изменила Артему? С одноклассником, которого едва знаю? Это полный аут.
По дороге домой я старалась успокоиться и проанализировать произошедшее. Почему это случилось? Почему я позволила Калашникову себя поцеловать? Может, это из-за этого злосчастного стихотворения, которое он декламировал, глядя мне в глаза? Или из-за его сумасшедшего обаяния, которому невозможно сопротивляться? Или из-за того, что он мне реально нравится?
"Что?! Нет, нет и нет, Малыгина! Он тебе не нравится, это просто случайность, ничего не значащий порыв! Ты любишь Артема! Поняла? Ты любишь своего парня!" — истерично повторял мой внутренний голос.
"Да-да, конечно, я люблю Артема. А он любит меня. Мы счастливы. У нас все будет хорошо," — согласно кивала я, пытаясь игнорировать факт того, что мое тело никогда не реагировало на прикосновения Артема так, как откликнулось на Ярослава.
Я с ужасом понимала, что до сегодняшнего дня (Ох! Как тяжело в этом признаваться даже самой себе!) я не испытывала настоящего возбуждения. Почему-то от одного воспоминания о поцелуе с Калашниковым внизу живота начинало предательски потягивать.
"Ладно, я подросток. У меня бушуют гормоны. Сейчас мне нужно расслабиться и прийти в себя. А после трезво оценить произошедшее," — сказала я самой себе, подходя к дому.
Однако стоило мне открыть ворота, как на стоянке я заметила припаркованную белую Audi Артема. Вот блин!
Ярослав
Алиса — истинная леди. Она не ругается матом. Но я вам клянусь, она умеет матом смотреть. Иначе расшифровать ее взгляд после нашего спонтанного поцелуя у меня не выходит.
Сам не знаю, что на меня нашло, и какого лешего я полез к ней в рот языком. Наверное, дело было в том, что я в очередной раз выбесил ее какой-то своей фразой, и она вновь напомнила мне сердитую белочку. Ее прелестные янтарно-карие глаза так и метали молнии, дыхание участилось, и в это мгновение она показалась мне совершенством.
ebooksa