— М-м? Тебе зачем? А, понял. Есть, конечно. Погладишь после завтрака. Садись.
— Нет, мне нужно поблагодарить твою маму. Где она?
— В гостиной.
Эмма Петровна сидела на диване и примеряла Чапе какую-то одежку. Чапа смирно терпела, хотя Яра никогда не видела, чтобы собак одевали.
— А, деточка! Подошло? — Эмма Петровна бросила на нее внимательный взгляд.
— Да, спасибо большое.
— Я рада. Рубашку погладить надо, ты ее тут оставь. Я Ленечке буду гладить, и тебе заодно. Как тебе комбинезончик? — она подняла собачку, демонстрируя обновку.
— Очень красиво. Спасибо большое.
Яра положила рубашку на диван и ретировалась на кухню.
— Эмма Петровна погладит… — сообщила она Лене. — Что это с ней?
— К сожалению, моя матушка весьма прагматичная женщина, — пояснил Леня. — Потеряшка без имени и адреса и дочь профессора медицины — это две большие разницы, как говорят в Одессе.
— А Одесса?..
— Город такой. Ладно, ешь. Приятного аппетита.
— Спасибо. Ух ты, блинчики! А с чем?
— С творогом. Слушай, а вот интересная вещь получается…
Леня прищурился, и Яра чуть не подавилась блинчиком, потому что его взгляд стал каким-то хищным.
— Какая вещь? — спросила она, подхватывая языком сладкую творожную начинку, вылезшую с другого конца блинчика.
— Одежду ты не помнишь. Телевизор не помнишь. А еду помнишь.
— А у нас еда такая же, — брякнула Яра, потеряв бдительность.
— У вас?