— Не сегодня.
— В смысле?! А как мы…
— А мы… К маме поедем. Да, мама?
Свекровь отворачивается:
— На порог эту… не пущу. Ни одну, ни вторую. Сам приезжай, прямо сейчас поехали, поговоришь с мамой по душам, все расскажешь. Без давления. Я же вижу, они тебя в оборот взяли!
— Миланочка, умывайся скорее, у бабы переночуешь. Баба тебе твою любимую перинку постелет… Посидим по-семейному!
В последний миг мама вспоминает про меня и говорит:
— Тебе, Вика, тоже не помешало бы… присутствовать. У нас серьезный разбор полетов будет. Но… без собаки, пожалуйста. Без собаки.
— Значит, и без меня. Это живое существо, а не игрушка.
— Вика, не дури! Что ты вцепилась в эту варежку вонючую? Судьба твоего ребенка, кровиночки решается, а ты…
Мама наседает, отец тоже смотрит строго.
Свекровь шипит змеей:
— Кукушка. Мать-кукушка! Саш, ты только посмотри, какие гены она передает Милане, не вздумай с ними связываться… Разводиться пора! И бежать, бежать из этой семейки.
— В одном я с вами согласна, надо бежать. Пошли, Джек…
Какие варианты?
К подруге напрошусь на один день, а завтра уже буду искать квартиру.
В коридоре меня догоняет Саша:
— Вик, ты… Ты еще жена моя, слышишь? С плеча-то не руби! — настойчиво шепчет и тянется к талии. — Пробелы в воспитании дочери есть, исправим их и…
— Руки убери!
Но Саша вцепился в меня, словно клещ, пытается удержать на месте и мешает обуваться. Рядом раздается капризным голосом: