— Как он?
— А как может себя чувствовать мужчина, который фактически убил свою жену? Старается держаться… Нам всем сейчас непросто.
— А Слоан? Что с ним?
— Переживает. Тебя хочет найти. И мне кажется, что твоё исчезновение волнует его больше, чем смерть матери.
Испытала смятение. Неужели Слоан правда меня любит? До этого момента мне казалось, что его навязчивость была продиктована привычкой получать всё, что захочет.
— А ты?
— Что я? Лишившись возможности обнародовать открытие, ради которого жил последние двадцать лет, впервые не знаю, что мне делать дальше.
Остатки надежды рассыпались как карточный домик. Задавая ему последний вопрос, я имела в виду нас, а не его работу. Но Сэй чётко обозначил, что для него важнее. Кариса права: он учёный сухарь. А Раниард, утверждающий, что я нравлюсь Сэйлану, просто ошибся, перепутал личную симпатию с научным интересом.
— А как так получилось, что вы с Раниардом друзья с детства, а Эйтан и Кариса его не знают?
— С чего ты взяла? — чёрные брови взметнулись вверх. — Они знакомы. Но дружить с ним отказывались, потому что он ифрит. Кошка и Кос с детства выступали за чистоту крови. И я их не осуждаю. Их так воспитывали. Многие семьи имеют неприятный опыт общения с одарёнными… Теперь и наша его имеет… — Сэй печально усмехнулся.
Подумала, что суккубам, инкубам и ифритам тоже непросто живётся среди людей. В некотором смысле они тут угнетаемые. Отсюда агрессия и нежелание подчиняться закону, запрещающему использовать дар. Да и самоубийц среди них много тоже неслучайно. Ещё не известно, как бы мы себя повели на их месте. Достаточно представить на мгновение, что нам запретили пользоваться тем, что досталось от рождения. Например, зрением. Все ли с этим смирились бы? Я точно нет.
— Но в вашей семье есть инкуб. Вы не можете отгораживаться от одарённых.
— То есть, по-твоему, я должен делать вид, что люблю суккубов, в угоду брату? Считаешь, что лучше жить во лжи?
— Нет. Просто нужно разделять свои чувства: за проступки одного не должны отвечать другие. Ведь среди простых людей тоже есть плохие. Ты ведь не отвечаешь за их деяния. Да, Слоан помогал Хмаре. Но она его мать. Ты бы тоже своей помогал. Я уверена в этом.
— Моя мать никогда не стала бы себя так вести.
— Просто тебе повезло с матерью. А ему — нет.
Повисла тишина. Каждый думал о своём.
Я — о том, что не в праве указывать ему как относится к инкубам и суккубам. В конце концов это он с юных лет терпел насилие со стороны одарённой идиотки, а не я. У меня немного другая история. А может просто я другая. Но сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что, в сущности, была не против Слоана, а против того, чтобы он применял ко мне дар тогда, когда ему вздумается.
Стоило мне это осознать, как всё стало проясняться, становиться на свои места. Осталось только проверить правильность выводов опытным путём. И я решила переть напролом:
— Твоя особенность в том, что ты страдаешь сомнамбулизмом?
ebooksa