Раздались аплодисменты, а улыбка сошла с моего лица. Сердце подступало к самому горлу, а во рту вдруг встал привкус горечи.
— Правда, переписать его я на вас смогу не раньше следующего года. Мне налоговый вычет должны вернуть, а в наше время деньгами только дураки разбрасываются. — весело усмехнувшись, добавила бабуля и вручила нам ключи.
Сергей поблагодарил бабушку, я тоже от всей души поцеловала ее и радостная села на место. Теперь Сережа не продаст дом, как хотел, а значит, не сможет со мной расплатиться. Отчего-то это стойкое убеждение принесло несказанное облегчение. Пусть теперь выкручивается!
Мама и папа Сергея подарили нам машины, которые мы тоже не могли продать, потому что пока они были зарегистрированы не на нас. Никогда я еще так сильно не радовалась подаркам с условиями.
— Подожди секунду. — шепнул мне Сергей и отошел в сторону, чтобы поговорить с другом. Тимофей что-то сказал и кивнул, похлопывая моего супруга по плечу, после чего Сережа вернулся обратно ко мне. — Сейчас встаешь и тихонько идешь в сторону туалета. — заговорщицки проговорил мужчина, подмигивая мне.
Не возражала и не спорила. Словно мышка кралась к туалетам, которые установили на улице недалеко от крепости, но уже на половине пути меня схватили, спеленали и засунули в машину.
— Я тебя прибью сейчас! Ты чего пугаешь? — возмущенно толкала я Сергея, пытаясь усесться рядом с ним в машине. — Мы что? Сбегаем?
— Сбегаем. — кивнул он довольно, обнимая меня за талию. — Сейчас отъедем подальше, а потом вертолет и самолет. Темыч, трогай.
— А куда? — не отставала я.
— Как куда? Домой, Наташа. К нам домой.
Глава 23. Наташа
На вертолете я летала впервые. Весь путь до аэропорта Сергей держал мои руки в своих. Поглаживал ладони пальцами, прижимая их к своим коленям. Шум лопастей не позволял нам разговаривать. Сначала пытались докричаться друг до друга, но потом махнули рукой. Мне нравилось к нему прижиматься. Нравилось, как крепко он держит меня за талию, будто совсем не хочет отпускать.
Глупо улыбались друг другу. Взгляды то и дело встречались без возможности отпустить, отступить. Смущаясь, я отворачивалась к иллюминатору, чтобы с восторгом рассматривать прекрасные виды вечерней Испании.
Зеленые поля переливались всеми оттенками заката. Красные крыши домов смешивались с серыми, создавая ощущение, будто под нами кто-то выложил мозаикой маленькие разноцветные кирпичи. И только море оставалось глубоким, синим, завораживающим. Я нисколько не пожалела о том, что приехала сюда, но так и не увидела достопримечательностей. Главная достопримечательность сейчас сидела рядом со мной и в который раз целовала костяшки моих пальцев, а я замирала в ответ, жадно впитывая ласку.
— Устала? — спросил Сережа, помогая мне выбраться из вертолета.
— Безумно. — честно ответила я, пытаясь скрыть зевоту. Рот вообще не закрывался, так сильно хотелось спать.
— У нас будет четыре с половиной часа, чтобы немного отдохнуть.
— А нас там покормят? — жалобно глянула я на супруга, вспоминая о том, как вкусно все пахло за свадебным столом. А ведь даже почти ничего не попробовали!
Сергей продолжал смеяться надо мной до самого самолета, но делал это как-то беззлобно. Наоборот, скорее нежно и мягко. Краснела, смущалась как пятиклассница, но поделать с собой ничего не могла. Он вынуждал мое сердце биться чаще, а дыхание — становиться рваным и порывистым.
Не представляла на самом деле, как все будет дальше, а спрашивать, уточнять попросту боялась. Не хотела услышать тот самый ответ, что ранит больше, чем что-либо. А ведь у меня при себе ни денег, ни документов, ни вещей, ни ключей от квартиры. Мы прилетим обратно в пол одиннадцатого утра, когда тетя Маша будет на работе…