Свет за горами

Весь следующий день вместо того, чтобы заняться после отпуска своими делами, Инга провела в изучении медицинских сайтов. Надежды, что диагноз мальчика не подтвердится, растворились вместе с новым днем. И чем больше звонков Инга сделала в разные больницы и клиники, тем больше убеждалась, что все даже хуже, чем думает Катя. Еще день назад, она бы выставила эту женщину за порог и больше бы о ней не вспоминала. Но не бывает чужой боли. Ни одна женщина в мире не заслужила видеть как страдает ее ребенок и не иметь возможности ему помочь. Лера права, совершенно очевидно, что сама Катя ни с чем не справится. Инга обзвонила практически все больницы Москвы и выяснила, что диагноз действительно сложный и аномалия при этом очень редкая. Правда выяснилось, что в Москве все же есть два детских хирурга, которые умеют справляться с такими сосудистыми аномалиями на сердце. Как только родители не заметили, что у ребенка проблемы со здоровьем. Она провела день на родительских форумах и уже ясно понимала, что просмотреть такое сложно. Но видимо, было не до ребенка и его болезней.

Лера приехала после обследования совершенно измотанная, очевидно было, что она держится из последних сил и пропускает всю ситуацию через себя.

– Ваня такой спокойный мальчишка. Добрый, взрослый какой-то. Очень бледный и губы словно немного с сизым оттенком, но Катя говорит, что всегда думала, что это особенность такая. Мальчишка так на Диму похож, что иногда кажется, что это он.

– Лера, ты не обязана это все проходить. Давай просто найдем хорошего врача. У него есть родители и они справятся. А у тебя четверо своих детей и Алекс.

– Алекс меня сейчас очень поддерживает. Мы вчера сидели возле спящего Ярослава и, как потом оказалось, думали об одном и том же. Алекс согласен выставить свои картины на продажу и помочь этому ребенку, если не найдем здесь врачей. Дети не должны страдать, чтобы не натворили их родители. К тому же, если разобраться, то, что Катя сделала… она просто хотела быть счастливой, как умела. По-другому не получалось у нее, значит.

– Так у нее и таким образом не очень получилось, Лера. Почему ты всех и всегда оправдываешь?

– Мне просто иногда кажется, что нельзя быть такой счастливой, как я, просто так. Нужно делать хотя бы что-то хорошее для других. И к тому же мне приятно помогать людям. Курсы, которые мы открыли в журнале для женщин, принесли мне такое хорошее и приятное ощущение, что я бы не отказалась от них ни при каких условиях. Я нашла свое равновесие. Мне очень нравится заниматься бизнес консалтингом и я наслаждаюсь нашей работой. Но эти общественные дела дополняют мою жизнь чем-то очень важным. Просто я больше не жертвую своими интересами ради кого-то, но нахожу время и для этого тоже. И с Алеком мы в этом оказались очень похожи.

– Лера, но ты же понимаешь, что у ребенка есть родители. И это не вы с Алексом должны думать как помочь мальчику, это Кретов должен найти средства на это.

– Дима не плохой. Он просто слабый и больше всего на свете боится, что все это поймут. Поэтому так и ведет себя, так злится. Сейчас нужно им помочь и не думать, что и как было в прошлом. В этом тоже для меня есть определенная свобода, понимаешь?

– Пока не совсем.

– Ну вроде как я должна плохо относится к Катя и тем более к Диме. Значит я несвободна в своих действиях и есть некий стереотип, как я должна поступить. А я чувствую внутреннюю потребность помочь им. И не смотря на существующие стереотипы, разрешаю себе то, что, возможно, не очень понятно со стороны, но лично для меня важно.

– Ну раз нужно, значит поможем. Сама не понимаю зачем это мне, но кажется твоя благотворительность заразна. Я провела несколько часов на родительских форумах и оказывается у нас есть два хирурга, которые занимаются такими сосудистыми аномалиями. Начнем с клиники, в которой работает некая Вера Петровна Сухатова.

– Почему именно с нее? Есть ведь и второй врач, ты сказала.

– Второй вроде есть, но с ним не все понятно. Некий Игнат, фамилию на форуме так и не вспомнили. Но говорили, что и Вера и этот Игнат просто творят чудеса и методики у них похожие.

– Я думала хирурги в основном мужчины.

– Это стереотип, Лера. Может их и больше, но совсем не обязательно выглядеть как костоправ, чтобы оперировать. Тем более мы с тобой обсуждаем ангиохирургов, работающих с тончайшими сосудами и артериями и при этом все это в области сердца. Так что начинаем с Веры.

Инга задумалась и представила знакомого бывшего хирурга, который как раз и выглядел как настоящий костоправ, но быстро вернула фокус внимания на “здесь и сейчас”.

Час пролетел в звонках и разговорах с различными представителями медицинского учреждения, но это так и не приблизило к встрече с хирургом. Все, что удалось выяснить, сводилось к тому, что в ближайшие полгода Вера оперировать не сможет. Месяц назад она сама попала в аварию. Огромная фура на всей скорости не просто врезалась в небольшую подержанную машину, в которой один из лучших ангиохирургов страны ехал с мужем и дочкой на дачу, но и изменила траектории жизни десятков семей, ожидающих операций. Проблема оказалась не просто редкой, а почти уникальной. Еще несколько часов ушло на то, чтобы получить личный телефон Веры. Конечно, она не сможет сама оперировать, но раз она лучший специалист в этой отрасли, то точно сможет сказать кто еще может провести операцию в ее отсутствие. Глаза Инги снова блестели от ощущения, что она справилась и смогла не только разыскать уникального специалиста в Москве, но и договориться на встречу с врачом.

Вера жила в самом центре в нескольких остановках от клиники. Инга нажала на домофоне нужную комбинацию цифр и поднялась на четвертый этаж. Ее встретила худенькая женщина лет пятидесяти в гипсовом корсете и на костылях. Она улыбнулась Инге и пригласила войти.

– Не знаю как вам удалось разыскать мой личный контакт, но я люблю настойчивых и так и не научилась отказывать тем, кто действительно нуждается в помощи.