Безупречный злодей для госпожи попаданки

Завороженно наблюдаем, как серебристая фигура летит, стремительно удаляясь, пока не исчезает в небесной дали…

- Пойдемте уже, хватит тут торчать, — ворчит Лайсен, и мы отправляемся к следующему магазину. Идем молча, погружённые каждый в свои мысли.

- Ох, а все-таки он красавчик, — вдруг томно вздыхает Мэгги. – Драко-о-он!

- Драко-он! Краса-авчик…! – передразнивает ее Лайсен. – Тебе-то какой толк от его красоты, если он в нашу Федерику влюблен без памяти?!

Я резко останавливаюсь и оторопело смотрю на Лайсена. Онемевшими губами переспрашиваю:

- Влюблен?! В меня?

Глава 66

Али Меченый

Плохо, что драконы не могут напиться. Какой уже кувшин вина ставит передо мной трактирщик, и не помню. Но желанное забытье никак не наступает. И не наступит, сколько не лей в себя.

В такие минуты остро завидую людям – для них нет ничего легче, чем утопить печаль в паре-тройке бокалов крепленого.

- О, Али, друг мой! Я вижу, ты решил уйти в нирвану? – раздается рядом веселый голос. Следом меня по спине с силой хлопает тяжелая ладонь.

- Что такое нирвана, недруг мой? – ворчу, потому что алая жидкость из стакана выплескивается наружу. Заливает собой стол. Оседает алыми каплями на моей рубашке. Алое на белом, словно следы слез моего сердце.

- О, да ты сделался поэтом? Поэт-работорговец! Что-то новенькое в этом мире, - язвит пришедший. Оказывается, последнюю фразу я произнес вслух…

Откинувшись на спинку стула, смотрю, как напротив садится мужчина в сером плаще. Подтягивает к себе мой кувшин с вином, принюхивается. Недовольно морщится и рявкает на мгновенно выросшего рядом трактирщика:

- А ну, шельма, тащи нам хорошего вина! А эту дрянь сам пей. Имей в виду, платить за неё мы не будем, а твою таверну сожжем, если еще раз такую пакость нам подашь!

- Но, господин…. Господин! – маленькие свиные глазки трактирщика бегают из стороны в сторону, рот округляется от страха. – Вашему другу понравилось…

- Моему другу сейчас без разницы, что пить – он в печали, - рявкает мой старый приятель. – А я в ярости, и ты можешь стать ее первой жертвой!

Толстяк трактирщик подхватывает злополучный кувшин и, тяжело переваливаясь на коротких ногах, уносится в сторону винного погреба.

- Зря ты напал на беднягу, Кристоф. Чуть до сердечного приступа не довел, - говорю равнодушно. – Он не виноват, я сам велел подать что угодно, лишь бы пьянило. Лучше скажи, что такое «нирвана»?

Блестят стекла очков, сверкают белоснежные зубы в улыбке.