Мазур аж «брови снес под парик». Бабы заткнулись, но ненадолго.
- Это кто ж такая нам тут указывает, а? – Круглобокая молодка нагло разглядывала Машу.
- Мария Сергеевна Кан. Главный инженер. Прошу не отвлекать и заниматься своими делами!
Они с Мазуром закончили с распределком под общее молчание и гляделки местного бомонда.
- Зря ты, Маш.
- Прям. Ты, Альберт, шагай давай. И плечи расправь! Я никому не позволю своих людей трогать. Усёк?
Мазур усёк и улыбнулся.
Машке его улыбка понравилась. И сам Мазур оказался вовсе не растяпой, а очень даже смекалистым мужиком.
Шли, попутно починяя, исправляя огрехи Альберта, и не видели Волохова, который по административной надобности заглянул в детсад.
Мишка услышал фразу: «Не позволю трогать своих людей», и подивился, в который раз, Машиной состоятельности и грамотности, а более всего – верным рассуждениям и правильному принципу. Правда, отметил для себя, что принцип скорее мужской. Но, все равно порадовался и тут же одернул себя. Фифа она и есть фифа! И противного ее характера не заметить нельзя. На фига ему такая заноза, а? Реальная, Кан. ДоКАНает кого угодно.
Музур и Кан успели наладить свет на трех улицах из пяти, закончив уже поздним вечером свои дела на улице Ленина. Вот странная штука – вождь мирового пролетариата давно уже почил в бозе, как и его учение, а имя повсеместно украшает вывески улиц.
Распрощались довольные друг другом на Свияжской и направились по домам. Маша заскочила в магазин. А что? С утра не ела. Взяла что попроще: яиц, хлеба, молока, колбасы. Еще и хмыкнула, припомнив вакансию составленную Волоховым, на счет овощного пайка. На кассе снова ее разглядывали: уставшую, пыльную и с инструментом на поясе.
- Что, мужицким делом заниматься – хозяйство профукать, да? Так и будете колбасой закусывать? Ни котлет ни супу? – ухмылялась наглая кассир.
- А тут кто на что учился. Вы варите супы, а я делом займусь. И всем радость, правда? – Слегка осадила Маша девицу, сложила покупки в пакет и ушла.
А возле администрации ждал ее сюрприз – Волохов на пороге здания, а вокруг него толпа голосящих селян.
- Михал Андреич, это что же за несправедливость? Вон на Ленина, на Школьной и на Свияжской свет починили! Бабы говорят – все херачит. Не мигает! И напряжение хорошее! Даже утюги пашут. А мы что? Чем наши улицы хуже? Когда нам? – и все это хором и все на одного.
- Тихо! Завтра на фабрике надо электричество наладить. Потом и остальное. Сами знаете, чем живем. Повторять не стану.
Уверенный голос Волохова Машулю впечатлил, однако барышня не согласна была с его речами.
- Дык, когда?!
- Я оповещу по радио. Идите.