Красные Орлы

- Откуда мне было знать? Я всегда один бегаю. Как удобно, так и двигаюсь. Давно начала?

- Минут десять.

- Ок. Давай вместе? Только не болтай, ладно? И ногами перебирай живее! Ну, готова? – Машка кивнула и побежали оба, теперь уже грамотно, с точки зрения Маруси.

  Неслись Машка резвоногая и здоровый Мишка. Солнце светит, птички поют. Петухи надрываются, куры квохчут. Коровки мычат. Речка блестит, глаз слепит, а жмуриться на нее приятно! И силы прибавляется и воли какой –то молодой, сильной и свежей! Маша даже закричать хотела от радости, но побоялась смешить барина. А Мишка сам улыбку давил.

  Приехал он вечером и засел дома. Никуда не пошел, ни с кем говорить не хотел. Не то, чтобы грустил о Марине, но четыре года из жизни выбросить тяжко. Помыкался и решил, не фиг соплями исходить и ломанулся утром на пробежку! Оно ведь как, тело работает, напрягается, мысли дурные вылетают. Вот и побежал мысли из головы выветривать. А тут Маня… Стройная, черноглазая, хвост высокий по спине болтается, кудрями хлещет. А может не все так и плохо, а?

  Отмахали изрядно! Умылись у Краснухи, аккурат напротив взгорка, где банька Черединцевых стояла.

- Машка, пойдем в магазин? Там с утра сырки творожные продают. Если булку белую купить, да с творогом, да с молоком, прямо кайф! Угощаю, - поржал Мишаня.

  А Машка что… Согласилась! Сырки за счет барина? Прекрасно. Халява, хоть и не роскошная.

- Давай, - сказано, сделано.

  Накупили сырков гору, булок и два пакета молока. Машка все смеялась, что Волохову столько не слопать, а он ее взял и удивил. Один сырок прямо целиком впихнул в себя.

  Устроились они на порожке администрации. А что? Солнышко и дома рядом и вообще, благодать. Зелень кружевная на ветерке покачивается, трепещет. Легкий матерок соседей, опять таки, добавляет колориту.

- Миш, а с чего такой гвалт на селе?

- Так сажать сегодня-завтра. Инвентарь готовят. Огороды большие, семьи многолюдные. Покупают микрокультиваторы, а те за зиму либо ржавеют, либо перестают фурычить. Вот и наслаждаемся мы сейчас с тобой народным творчеством. Первый на селе Черединцев –старший. Излагает капитально. Не смейся! Это целое искусство –материться. У меня по началу глаз дергался от такого словесного потока, а потом я даже ценителем стал. Не веришь?

- Верю! – они засмеялись и долго еще слушали высказывания соседей «промеж» себя, а потом, по мере выявления проблем технического свойства, и «промеж» других семей.

  Шла такая витиеватая перебранка через заборы, такие словечки летели, что впору ухи свернуть. Но, Маша была дамой стойкой, привычной к мужскому, крепкому словцу, а Мишка сидел и ценил. А еще смотрел на Машку, когда та не видела. Понимал, что рад видеть ее, что не ругаются они оба, и приятно вот так сидеть на порожке. Эх, Кан, красивая ты… Есть в тебе «бабий чёрт». Ну, на селе так называли женщин с «изюминкой».

- А ты будешь огород копать? – Машка пила молоко прямо из пакета.

- А как же. Буду.

  Маня чуть не поперхнулась!

- Иди ты… Правда? У тебя огород есть?

- У меня нет. Но помочь надо. Вот у Зотовой Ирины Петровны мужа нет, а детей трое. Вдова. Она директором в школе. Местная. Я иногда помогаю. Кстати, Машка, давай уже, присоединяйся к жизни села! Идем, посмотрим, что там у нее с техникой. Я лопатой много не напашу.