— Что-то случилось? — без предисловий спросила я, вглядываясь в побелевшие глаза, в которых почти ничего уже нельзя было рассмотреть.
Старик пожевал губы, попытался сцепить покрытые чешуёй пальцы рук, но перепонки ему помешали. Тогда он спрятал ладони под столешницу и отвёл взгляд. Я продолжала смотреть на кока в упор, дожидаясь ответа. Старик раньше всегда был весел, и казалось, не замечал, как чешуя покрывает всю его кожу, взгляд затуманивается, и все вокруг делали вид, что его ежедневные многочасовые "купания" — это абсолютная норма. Но я видела, что что-то не так, и теперь явно настало время всё прояснить.
— Море зовёт, — наконец, не выдержав, признался кок.
— Что это значит? — решила уточнить я, впрочем, уже догадываясь, какой получу ответ.
— Проклятье — не игра и не блеф. Я старик, дольше всех на этом корабле, к тому же, чаще всех нырял в море. Так что и в рыбу превращаюсь быстрее остальных, — начал объяснять кок, и с каждым словом жабры на его шее натужно вздувались. — Рано или поздно мне придётся навсегда уйти на дно. И всем им — тоже.
Кок кивнул куда-то в сторону палубы, потом подпер подбородок рукой и прикрыл глаза.
Я вздрогнула, хоть на камбузе почти всегда тепло, и ещё раз внимательно оглядела рыболюда — уже почти рыбу и совсем не человека. Может быть, мне показалось, но в жёстких складках под глазами блестели слезы.
— А что… потом? — тихо спросила я и тут же прикусила язык. Человеку плохо и, наверное, страшно, а я со своим проклятым любопытством.
— Я не знаю, — кок пожал плечами и провёл рукавом по лицу. — Я ведь не только внешне на рыбу похож. Память уже подводит, и чувства, знаешь, как будто меркнут. Мне страшно, но через пару минут уже всё равно. Наверное, когда окажусь в море, я вообще забуду, что когда-то был человеком. Или мне будет на это наплевать.
Не зная, что делать с такой откровенностью, я накрыла своей ладонью чешуйчатую, перепончатую руку старика. Он поднял на меня взгляд влажных глаз и снова вздохнул.
— Я знаю, что ты не спасёшь нас, девочка. Меня так точно. Капитан и себя терзает, и тебе жизнь сломал, да только без толку всё это. Беги, пока можешь бежать. А не то… — старик замолчал и пошире развёл пальцы, демонстрируя плотные перепонки между ними.
Ещё несколько мгновений мы сидели в тишине. Потом старик вскинулся, вскочил из-за стола и подошёл к одной из бочек.
— Что это я слюни распустил, старый пень. На вот, возьми воды, рыбки и фрукты. Не знаю, сколько тебе придётся сидеть в каюте, так что запасайся.
Кок засуетился, собирая целую гору припасов в чистый, мной лично стираный мешок, но всё это время старался не встречаться со мной взглядом. Я наблюдала, как он заботливо вкладывает поверх фруктов те самые водоросли, которые придают воде привкус апельсинов, и украдкой смахнула со щеки слезу.
— Может, в последний раз, — сказал старик, передавая мне мешок. — В конце концов, я всегда любил плавать.
— Не в последний, — я слабо улыбнулась, хоть и сама не верила своим словам, и вышла из камбуза.
К горлу отчего-то снова подкатывали слезы, погода стремительно испортилась под стать настроению. Когда я вошла в общую для офицеров каюту, не сразу услышала, что кто-то тихо всхлипывает в углу справа. Но когда обернулась, поняла, что под окном, в темноте, на полу сидит Мариота. Я сделала два шага к ней и наклонилась.
— Что слу…
— Уходи! — крикнула она, поднимая заплаканное лицо. Опустив взгляд, я заметила, что в руках она сжимает клоки собственных волос — уже не золотые, а безжизненные, напоминающие сухую древесную кору.
— Ну, что уставилась?! Проваливай!
ebooksa