Ну и ни к чему, если честно. Мы доберемся все равно быстрее, а его собственной задачи никто не снимал. Да и, признаюсь честно, я даже порадовался, что Николай Александрович нынче подальше от разворачивающихся событий. Все-таки у него немножко другой профиль работы. Боевик в нашей семье — я. Он потом допросит «поимку». Если, конечно, возьмем живьем.
Но тут уж я расстараюсь. Очень уж мне хочется задать пару вопросов кое-кому в рамках тюремной камеры.
— Прекрасно, — оценил негромко и глубоко вздохнул.
Надо попытаться настроиться на жесткую работу. А это сложно.
— Ты как? — поинтересовались уже все прекрасно сообразившие подружки.
Не сразу сообразил, что именно ответить на столь размытый вопрос в такой ситуации.
— Специфичненько, — нашел я наиболее подходящее определение.
Действительно, сразу же и не разберешь клубок противоречивых эмоций. Осталось лишь прикрыть глаза и попробовать уравновесить нервы короткой медитацией.
— Думаешь, Ирина… там? — спросила негромко Громова.
И тут же состроила виноватую мордашку. Мол, извини, знаю, что нервничаешь, а тут еще я лезу…
— Вероятно, — коротко ответил.
И соврал. Я был почти уверен, что Ирина этой ночью в офисе.
— Вот черт… — едва слышно выдохнула Кареева.
Кажется, огневка представила на миг весь тот клубок противоречий, что сплелся у меня в груди.
— Угу, — кивнул едва заметно.
Глубокое дыхание делало свое дело. Я чуть успокоился и уже был почти готов работать. Пора было «возвращаться» в реальность.
— Как⁈ — удивленно выдохнул, кинув взгляд на пейзажи за окном.
Мы ехали уже практически в центре Петербурга, хотя, казалось бы, только что «прогуливались» по лесу. С другой стороны, именно за это и ценят подобные поселки очень состоятельные граждане империи. С одной стороны, живешь на природе, а с другой до деловых кварталов столицы если и не рукой подать, то добраться можно очень быстро.
— Да ты волшебник! — удивленно покосился я на водителя, с удовлетворением отмечая, что ко мне вернулись эмоции кроме какой-то непонятной тоски от проваленного по сути задания.
— Я только учусь! — заявил тот, успевая проехать перекресток до того, как на нем загорелся запрещающий сигнал.