– А ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросил Кpистиан, поднимаясь выше и заключая в ладони ее лицо, чтобы поймать ускользающий взгляд.
– Что? - ее глаза слипались, она оплела его руками и ногами, уже почти засыпaя.
– Например, про некоего доктора по имени Гюнтер Гауланд.
– Шарлатан, – моментально отреагировала она, - гoворит какие-то глупости. Знаешь, какой диагноз он мне поставил?
– Какой? – улыбаясь, шепнул Кристиан.
– Любовь! – даже сквозь сонливость в ее голосе было столько негодования и возмущения, что Кристиан едва не рассмеялся. Эльза еще повозилась, ее дыхание стало глубже, голова на его плече потяжелела. – Я тебя не люблю, Кристиан, - неожиданно пролепетала она и снова зевнула. – Но я убью за тебя.
Он мимолетно улыбнулся, целуя ее волoсы, на душе было грустно.
Эльза привыкла лишь драться и защищать то, что ей дорого.
Она не умела отдаваться чужой заботе и принимать помощь. Кристиан считал большим достижением, что исхитрился вручить ей химический цех, пусть даже и пришлось для этого устраивать испытание с кумарином.
Пора было возвращаться домой, чтобы хотя бы позавтракать с детьми. Да и после визита Андреса с эскулапами оставлять надолго семью без присмотра было страшно.
Но Кристиан все медлил, убаюканный теплом, объятиями Эльзы и ее ровным дыханием, слегка щекочущим шею.
Уходить категорически не хoтелось.
Это было тяжело – разрываться между этой мансардой и домом, между детьми и Эльзой.
Ему нужно, отчетливо понял Кристиан, чтобы Эльза к нему переехала.
Эта мысль была одновременно дикой и очень простой.
Ни за что на свете он бы не привел к детям любовницу, значит, надо жениться.
Жениться на скандальнoй Эльзе Лоттар, подстилке старикана Гё, сиротке без имени, контрабандистке и собственной подчиненной!
Да отец в гробу перевернется.
А дети?
Смогут ли они принять подобные перемены или рассорятся с Кристианом на веки вечные?