Смертник из рода Валевских. Книга 9

— Несмотря на то, что смысл твоих слов слегка пугает, ибо умирать ни я, ни мой ошалевший от таких слов наставник в ближайшие пятьдесят лет не собираемся, тем не менее вынужден признать, что предложение не лишено смысла. Если Кострищ хочет быть независимым и дальше, ему необходим лидер, умеющий добывать мифрил и высокоуровневые ресурсы из разломов. Полностью поддерживаю решение о создании собственной группы покорителей разломов. Элеонора, ты восемь лет прожила в этой среде, лучше всех здесь присутствующих знаешь, кто нужен. Тебе этим вопросом и заниматься. Как, собственно, и всеми остальными. Вот теперь действительно можно расходиться.

Два дня свободы. Казалось бы — это то, о чём я даже мечтать не мог на протяжении последних месяцев, но по факту они превратились в серые и занудные будни, сопряжённые с постоянной работой на благо общества. Кострищ требовал слишком много внимания. Вроде Элеонора забирала все заботы на себя, но пока я разгрёб все бумаги, что накопились за это время, пока встретился с торговцами, пока принял участие в торжественном заложении первого камня сразу на десятке строек гостиниц, пока использовал «Лечение» на тысячах страждущих, явившихся в Кострищ ради восстановления конечностей, всё свободное время улетучилось. Да, имелась в нашем городе и лечебница, предлагающая всем желающим, за баснословные деньги, конечно же, абсолютное лечение. Печалило, что лечить приходилось только мне, но Кималь Саренто обещал решить этот вопрос. Всё, что требовалось для того, чтобы не замыкать получение стабильного денежного потока на меня — достать камень поддержки «Блокиратор отражений». Мой ученик уже вёл переговоры с кланом Бартоломео и, судя по некоторым намёкам, они подходили к логичному и приятному для нас результату. Да, выйдет дорого, но оно того стоит — Кострищ превратится в центр паломничества не только тех, кто жаждет получить суд Инквизитора или Дознавателя, но и тех, кто хочет вернуть здоровье. Последних, на мой скромный взгляд, было на несколько порядков больше. В общем, пришлось основательно поработать и дать обещание Элеоноре, что буду прилетать в Кострищ раз в два-три дня, чтобы выполнить свои обязанности в лечебнице. Единственное, что меня радовало в это время — общение с Наирой. Моя тёмная жена осталась в Кострище, как я и просил, даруя мне яркие ночи. Наира была страстной, ненасытной и чудовищно возбуждающей женщиной, умудряясь заводить меня даже тогда, когда, казалось, отваливаются руки и ноги.

Портал появился, как всегда, неожиданно. Признаться, за всей этой чехардой я про него даже успел забыть. Слуги притащили еды и воды, которая благополучно спряталась в нематериальном рюкзаке. Конечно, стало чуть тяжелее ходить, но, вспоминая предыдущие походы, отказываться от необходимого я не собирался. Да, теперь есть возможность в любой момент вернуться в Кострищ, но ситуации бывают разными. Вдруг хорошо приготовленная куриная ножка сможет настроить на конструктивный лад обладателя способности Хаоса, и он сядет за стол переговоров? В нашем безумном мире ситуации бывают разными.

Пространство на несколько мгновений пошло рябью, чтобы оформиться в небольшой подлесок. Где-то на горизонте возвышались горы, но за деревьями рассмотреть их было тяжело. Осмотревшись, я увидел всех трёх обращённых, отправленных Кималем Саренто. Один из них сформировал портал, двое других лежали на земле, играя роль ёжиков. Количество арбалетных болтов, вонзившихся в их тела, пугало. Вряд ли тёмные сами могли с собой такое проделать. Я сделал шаг от портала, чтобы оценить ситуацию более точно, как раздался грозный крик:

— Тёмные, вы окружены! Сдавайтесь и вам сохранят жизнь! Вы предстанете перед судом Твердыни. Одно неправильное движение и мы вас уничтожим!

С этими словами несколько арбалетных болтов вонзились в портальную арку, окончательно её разрушая. Кималь Саренто, что вышел вслед за мной, резко обернулся и вытянул руку, готовый выпустить свою смертоносную «Цепную молнию», вот только никого рядом не оказалось. Никто не выходил из-за деревьев, никто не спешил к нам с мечом наперевес, так что было непонятно, кого атаковать. Был лишь голос да болты, два из которых вонзились в спину Кималя Саренто. Вреда, конечно, не принесли — мифриловый доспех справился с атакой, но сам посыл показывал, что с нами особо церемониться не станут. Если начнём рыпаться — начнутся проблемы. Хотя, после того как стальные болты не причинили условным «тёмным» вреда, я бы на месте нападавших прекратил всякие попытки пойти на переговоры и залил своих противников сталью. Не с десятого, так с сотого болта защита тварей будет пробита, и они сдохнут. Хорошо, что у командира окружившего нас отряда не мои мысли.

— Я эрцгерцог Валевский, глава автономного города Костищ Заракской империи. Я прибыл сюда по личной просьбе эмира Хаджи! Я собираюсь уничтожать разломы, что породили метаморфов!

— Заткнись, тёмный! Тебе не удастся опорочить доброе имя эмира Хаджи! Калиманская империя никогда не станет работать с тёмными! Рано или поздно Свет наберётся сил и тёмные познают весь гнев светлых!

— Есть подозрение, что переговорами здесь добиться результата не удастся, — произнёс Кималь Саренто, встав рядом со мной, под зону действия «Золотистого купола защиты». — Должен признать — давно меня так не заставляли нервничать. Не вижу, куда атаковать. Если первый удар будет не в цель, молния не пустит ответвления. Придётся тебе, мой прокачавшийся наставник, использовать тёмную ауру. Причём, скорее всего, пятнадцатого уровня.

— Начинать общение с калиманцами с агрессии — не самый хороший ход, тебе так не кажется? — несмотря на то, что слова Кималя Саренто буквально сквозили логикой, поддаваться ей не хотелось.

— Предлагаешь сдаться? — удивился Кималь Саренто. — Они уже поняли, что мы маги. Без стальных обручей нас не оставят.

— Мы готовы сдаться! — прокричал я, покачав головой. Стальные обручи ни мне, ни моему ученику были не страшны. У нас обоих есть лезвия из вирмы, что с лёгкостью превратят любые обручи в куски бесполезной стали. Пробить мифрил за секунды калиманцы не смогут (вряд ли против нас поставят сразу сотню арбалетчиков. Или поставят?), так что время на реагирование всегда найдётся. К тому же есть тёмная аура, что поможет мне превратить всё живое в радиусе ста метров в валяющихся на земле и страдающих существ. Так что мы совершенно ничем не рисковали, поэтому проявлять агрессию к калиманцам, честно выполняющим свою работу, не хотелось. Я хочу наладить с этой империей взаимовыгодное сотрудничество, и начинать его с гибели нескольких десятков воинов — не самое выгодное дело.

— Не двигаться, вы под прицелом! — прокричал голос. — Сейчас к вам выйдет человек, чтобы нацепить блокирующие магию обручи. Дёрнетесь или сделаете ему плохо — это будет ваше последнее действие в этой жизни! Руки по швам, тёмные!

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — Кималь Саренто подчинился приказу. — На всякий случай напомню — до Волны всего пять дней. Нам же ещё до Стены нужно добраться.

— Не думаю, что это займёт много времени, — я сверился с картой. — Мы находимся неподалёку от Ольро, столицы Калиманской империи. Наверняка нас доставят туда для разбирательств. К тому же не станут же они грубо обращаться с тем, кто назвался эрцгерцогом другой империи? Это же чревато проблемами…

Каким же наивным я порой бываю. Самого себя бесит.

Нас не просто связали — нас обмотали верёвками и цепями, превратив в куколки бабочек. На свободе осталась лишь одна голова. Руки оказались плотно привязаны к телу, как и ноги. На шею, ноги, руки и даже на пояс нацепили стальные обручи, что должны блокировать магию. Темнокожие калиманцы даже попытались стащить с нас одежду, но ничего у них не получалось — мифриловый доспех, что мимикрировал под походный костюм, без воли хозяина не стащить. Это сильно разозлило калиманцев — нас даже хотели пристрелить. Кималь Саренто всё время молчал, позволяя мне самому набить шишек в общении с темнокожими, но, когда нас грубо закинули на дно повозки, не выдержал и высказал мне через удалённую связь всё, что думает о моём решении. Воспользоваться магией мой ученик не мог — калиманцы оказались на редкость мудрыми охотниками на магов, спеленав нас по всем правилам. Мало того, даже использование вирмы не помогало — даже если извлечь лезвие, повернуть кисть, чтобы разорвать путы, не получалось.

Калиманцев оказалось много — я насчитал пять десятков бойцов. С нами не разговаривали, на вопросы не отвечали, ничего не поясняли. Лишь один раз, когда я всех достал требованием связаться с эмиром Хаджи, меня предупредили, что отрежут язык, если я не заткнусь. Гнев начал закипать, но мне всё же удалось себя успокоить, убеждая, что обычные солдаты не виноваты в том, что выполняют свою работу. Пришлось закрыть глаза и ждать.

К цели мы прибыли, когда солнце уже скрылось за горизонтом и в мир пришла тьма. Со дна повозки окрестности не просматривались, так что оценить красоты Ольро не получалось. Однако слух показывал нездоровый ажиотаж вокруг нашей повозки. Слишком грубые крики, слишком неприятные слова, общая суть которых сводилась к тому, что тёмных нужно сжечь, причём как можно скорее.

Дальше пошло вообще что-то за границами разумного — нам на голову накинули непрозрачные мешки и остаток пути мы проделали в полной тьме. Не было видно даже факелов. Повозка остановилась и нас довольно грубо сбросили на землю. Учитывая, что мы были связаны по рукам и ногам, только мифриловый доспех уберёг от травм. Вскоре духота, царившая в Калиманской империи даже по ночам, сменилась прохладой. Вот только это была не та прохлада, которую я хотел бы чувствовать — судя по запаху, нас оттащили в какую-то сточную канаву. Воняло так, что даже пришлось активировать мифриловый доспех на полную герметичность. Когда мешки всё же стащили, оказалось, что нас приволокли в небольшую камеру, созданную из стальных прутьев. Идеальное место для того, чтобы обезопасить общество от буйных магов. Всё это время Кималь Саренто развлекался, общаясь по удалённой связи с Элеонорой. Меня включили в разговор только в качестве слушателя. Мне столько всего нового удалось о себе узнать за это время, что я даже был рад, что поддался на человеколюбие и позволил нас пленить. Элеонора, узнав о том, что я могу слышать, не стеснялась в выражениях. Она понимала, что калиманцы ничего не смогут нам сделать, но сам факт того, что эрцгерцога Заракской империи связали как последнего преступника и бросили в какую-то вонючую камеру её бесил. Высшая аристократия не должна позволять так с собой обращаться.