— Ты хочешь, чтобы я отпустил тебя, убийцу, а взамен получил тела родных? — моя бровь вопросительно изогнулась.
Я ничем не выдавал ту бурю чувств, которая раздирала меня изнутри. Память Ярослава стала частью меня. Его семья стала моей. Его жизнь… она перешла мне.
И видеть людей, которые были для него ближе всех, больно.
— Они живы, — Каин нервно засмеялся. — Настолько насколько это возможно! Неужели ты готов их похоронить?
Мои руки сжались в кулаки.
Больше всего мне хотелось оторвать ему голову, за эту подлую ложь.
Может, так и сделать?
Прямо сейчас…
Нет, тогда весь план пойдёт насмарку. Осталось совсем чуть-чуть.
— А может, ты боишься потерять власть над своим кланом? — он посмотрел на моих людей. Но никто и бровью не повёл. — Готов ли ты отдать жизни своих близких ради сохранения статуса и положения в обществе, а, Ярослав?
— Ты жалок, — сказал я, просматривая брата и отца Истинным Виденьем.
В надежде увидеть хотя бы отблески жизни, отблески чего-то, непохожего на силу проклятья.
Но нет. Оно пронизывало их полностью. Исток в груди каждого из них был полностью подчинён красной силе.
Вот откуда они взяли силу Кальмара, с помощью которой открыли прорыв во дворце Владивостока на День города. Вот откуда у них сила превращать людей в белых тигролюдов.
Каин залился безумным хохотом.
— Я вижу, что ты хочешь их спасти, Кальмаров! — его голос вновь стал тише, превратившись в шёпот. —
— Увы, Каин, — я покачал головой. —
— Ты сам выбрал смерть… — он соединил руки, которые тут же вспыхнули красным светом. Стены содрогнулись вновь, но едва ли хотя бы в одну десятую от прошлого раза.
Каин смутился.
— Не получается, да? — я широко улыбнулся, делая к нему шаг. Параллельно с этим отдал «Гермесу» мысленную команду к активации. — Ты проиграл, окончательно и бесповоротно.