— Эй, ребята, Кир привет! — бодро, с улыбкой от уха до уха, перекрикивает гул Леся.
— Нет, она не сделает этого, — шепчу себе под нос. Машу головой, не веря, что это действительно происходит, и вижу, как Леся отдает в руки парня моей мечты сложенный вчетверо листок.
— Черт! — срываюсь с места и, расталкивая попадающихся мне на пути ребят, несусь по лестнице через ступеньку. Но когда я подбегаю к толпе, до моего слуха долетают обрывки слов, зачитываемые Кириллом с того самого листочка:
— … Дёмин. Я люблю его, и мне безумно неловко за свои чувства, ведь я прекрасно понимаю, что это безответно. Никогда в жизни я не смогу… Ковальчук… — громко и с издевкой. Стыдно невероятно! Самое сокровенное! Дрянь, Леся. Пропуская мимо ушей шепотки и улюлюканье команды Кира, разъяренной фурией врываюсь в толпу. Чувствую, как в висках стучит пульс, а щеки горят. Я ловлю на себе взгляды. Десятки смеющихся взглядов.
— Маленькая дурочка…
— Смотри, а вот и любимая, Кирюх…
В считанные секунды я оказываюсь перед Кириллом. Леся стоит чуть в сторонке и ехидно улыбается, глядя на меня с вызовом.
Перевожу взгляд на парня. Тот застыл с улыбкой на губах и листом в руках. В его синих глазах плещется насмешка. Конечно, чего я еще могла ожидать? Но такой подлости… это уму непостижимо.
— Отдай мне это, — голос не дрожит, в отличие от рук.
— А ты разве не мне это писала, а, Ковальчук? — смеется парень. Я делаю рывок, пытаясь схватить несчастную бумажку, но Дёмин отводит руку. Он выше. Гораздо. И я только хватаю рукой воздух. — Особенно мне понравилось «где он, а где я», — под гогот парней из команды цитирует парень, — трезво оцениваешь свои возможности, фигуристочка. Я больше девушек люблю, плоскодонки меня мало интересуют.
«Зрители» в фойе начинают хохотать и плескать ядом. Я готова провалиться прямо сквозь этот несчастный бетон, на котором стою. Только бы оказаться подальше.
— Прекрати… — говорю уже не так уверенно, но взгляда от парня не отвожу. Гад. Всегда им был, но я, действительно, дура глупая, верила, что у этого «ледяного короля» есть сердце.
— Ты еще зареви, — усмехается Леся.
— Хватит, Кир, отдай ей эту несчастную бумажку, — слышу за спиной знакомый голос, кажется вратаря «Барсов».
— Да ладно тебе, Серый, смешно же.
Не представляю, сколько бы еще продолжался этот спектакль, но мое унижение прекращает, неожиданно появившийся, тренер хоккейной команды.
— Я не понял! — слышится грозный рык. Толпа мгновенно затихает. Дёмин корчит недовольную физиономию и поворачивается. К нам, распихивая локтями зевак, как танк, движется Семен Семеныч.
— Дёмин! Ты что тут опять за слет фанатов устроил, а? Я тебе говорил, еще раз опоздаешь на тренировку, голову откручу. Ну-ка дай сюда! — рванул тренер мой листок из рук парня, быстро пробегая глазами по строчкам. — Что за…
— Отдайте!
Вырываю лист бумаги из рук мужчины. С остервенением комкаю свое «глупое признание» и, сделав пару шагов к Лесе, замахиваюсь. Вкладывая в удар всю свою боль и презрение. Пощечина выходит звонкой, даже оглушительной в замершей и притихшей толпе.