— Богдаш, все хорошо? — врезается в мои мысли приятный женский голос, словно кипятком ошпарив.
Богдаш?
Я, вздрогнув, поднимаю взгляд. Да быть того не может! Теперь я с удовольствием провалилась бы сквозь землю. Куда-нибудь в самое ее ядро! Щеки загораются от стыда. Я только что пялилась на грудь Титова. И трогала. Трогала голого Титова! А еще я до сих пор судорожно цепляюсь пальцами за его предплечья. А он смотрит на меня сверху вниз, с высоты своего богатырского роста и улыбается.
Почему он улыбается? Заметил, что я пялилась? Что разглядывала его? Господи, а вдруг я что-то про бицепсы и его грудь ляпнула вслух? Ду-ура, Юля!
— Все хорошо, Ил. Девушка просто запнулась, — говорит Богдан, отпуская меня из собственной хватки. — Привет, Юля.
— Мхм, — отдергиваю руки и отступаю, торопливо запахивая вафельный халат. — То есть, привет… верней, здравствуй…кхм…те.
Улыбка на губах мужчины становится еще шире. Мои щеки уже не просто горят, их печет, как в духовке.
Я почесываю шею и молча смотрю на Титова, стараясь игнорировать его голый торс. Да вот делаю только хуже, когда мой взгляд перемещается ниже. На полотенце, обмотанное вокруг его бедер. В горле пересыхает, а вязкая слюна никак не желает сглатываться. Тонкая полоска темных волос от пупка, уходящая под махровую ткань полотенца, на всю жизнь врезалась мне в память. Клянусь!
— Юльчик, все хорошо? — подскакивает Вероника.
— Да, порядок, — отмахиваюсь. — А вы здесь как…? — хочу ляпнуть «оказались», но тут в поле моего зрения вплывает та самая обладательница приятного женского голоса. У меня пропадает дар речи. Папин друг здесь не один. Разумеется. С женщиной. Очевидно, его будущей женой. И что хуже всего — она очень и очень красивая.
Блондинка подхватывает Титова под руку и так и льнет к нему всем естеством. Он обнимает ее за талию. У меня в легких от досады звонко схлопывается воздух. Он не один. И один не будет.
— Вы знакомы, Богдаш?
Богдаш.
Она зовет Богдана — Богдаш…
Да какой на фиг…! Ему это совсем не идет! Дан. Вот Дан ему бы подошло. Я бы его так и назвала, если бы он был моим…
Ага, держи карман шире, Данилова. Посмотри на высокую блонди и на себя. На ее фигуру модели и на свою тощую фигурку балерины, которую чудо, что не уносит порывом ветра.
— Знакомы. Помнишь, я на ужин к другу ездил, к Степану Данилову?
— Разумеется.
— Так вот, это его дочь, знакомься — Юля. Юля — это моя невеста Илона. Да, кстати, я пригласил их со Степаном на нашу свадьбу.