Мои любимые герберы! Мельком смотрю на отца. Откуда Титов узнал о том, какие я люблю цветы? Папа сказал? Но отец стоит довольный и даже усом не ведет.
— Лет шестнадцать? — предполагает Титов.
— Мне девятнадцать, — говорю, а сама заливаюсь краской. — Спасибо за букет, я обожаю герберы, — которые в данный момент жгут ладони. В груди печет и давит.
— Юля у меня балерина, — гордо заявляет папа, — поэтому ей своих лет и не дашь. Они вечно на диетах и на спорте.
— Да ты что? Правда? — будто действительно удивляется Титов. — Значит, имею честь быть знаком с будущей примой?
— Ну, до «примы» далеко, но… все может быть, — улыбаюсь, пожимая плечами.
Титов чуть отступает, буквально на шаг назад. Оглядывает меня с ног до головы. Абсолютно нигде не задержав своего темного взгляда, но моя кожа горит и полыхает от одного того факта, что этот мужчина смотрит на меня.
— Вымахала как, — смеется. — Помню вот такой, — показывает рукой себе по пояс.
— Да вы тоже подросли, — подмечаю невесело, на что мужчины дружно смеются, явно переоценив мою шутку.
Мы садимся за стол. Отец по центру, как всегда. Мы же с Титовым оказываемся друг напротив друга. Людмила раскладывает по тарелкам горячее. Мужчинам мясо. Я же предпочитаю остановиться на рыбе с овощами. Хватит вредностей на сегодня, мне еще утренние «крылышки с картошкой» в зале сгонять до седьмого пота.
Завязывается непринужденный разговор. В основном говорят мужчины. Я же ем и прислушиваюсь к ним. Богдан нехотя рассказывает о работе. О том, как жил и живет в Германии. Оказывается, у него там свой дом. Значит, делаю я вывод, в Москву возвращаться Титов не собирается. Жаль. Наверное…
Господи, зачем он отрастил такую бороду? Она ему не идет. Он кажется еще старше! А еще она, наверное, ужасно колется, когда… Нет, даже думать не хочу о поцелуях с Титовым.
И тем не менее — щеки полыхают, а воображение уже не остановить.
Потом разговор заходит о Питере. Я отвечаю на вопросы папы, Титов вроде слушает. Тоже интересуется моими успехами, но я плавно съезжаю с темы. Не хочу, чтобы говорили обо мне. Не горю желанием оказаться в центре мужского внимания. Тогда отец поворачивает разговор в совершенно иное, но не менее интересное мне русло, спросив у друга:
— Что на личном?
Я замираю с вилкой и ножом в руках.
— Женюсь, — звучит в ответ ясно и четко от Титова.
Мое сердце пару раз стукнулось о ребра. Вилка дрогнув, со скрипом царапнула по тарелке. Взгляд мой взлетел. Я уставилась на гостя в упор.
— Да ладно? — засмеялся отец и, чуть наклонившись, хлопнул Богдана по плечу. — Молодец, так держать.