Поужинав с Асей, все-таки покинувшей свои покои, расходимся по своим комнатам. Не помню уже, в какой момент Ася перестала желать спокойной ночи и перестала просить ее уложить. Повзрослела. Но иногда мне безумно не хватало таких моментов близости с дочерью. Словно… я такой — вечно работающий — уже и не нужен ей совсем.
Захожу в спальню, но спать не тороплюсь. Выхожу на застекленную лоджию, где сажусь в мягкое кресло и, открыв окно, вдыхаю прохладный воздух. Это тебе не лес, где воздух пропитан озоном. Город. И именно сейчас очень хочется вернуться на сутки назад.
Утро, будильник. Еще и трель телефона.
— Романовский. Срочно должен показаться у меня, — вещает начальство в трубку без всякой прелюдии. — У нас партнеры изъявили желание пообщаться на прямую с персоналом. Так что жду тебя в восемь, — и прерывает звонок.
Отлично. Отвез ребенка в школу.
Утро, что называется, через пень-колоду. Тут же выплывает в памяти брошенное Ником в мою сторону прозвище “старый пень”. Это я-то старый?
Тут же набираю братцу и прошу как можно раньше появиться у меня, чтобы Ася не опоздала в школу, на что тот, довольный, обещает не задерживаться.
Сам же собираюсь на запредельной скорости. Опаздывать, даже если все идет не по плану, не в моих правилах.
— Одуванчик, я полетел на работу, — кричу вглубь квартиры, уже готовый выйти за дверь.
— До работы летит, на работе летает, — слышу, как бубнит мое чудо, и все-таки идет меня провожать. — Пора на посадку заходить, — появляется в прихожей.
— Приземлюсь, и обязательно куда-нибудь сходим, — приседаю на корточки и обнимаю дочку, вдыхая родной детский запах.
— Легкого полета и мягкой посадки, — целует в щеку и обнимает за шею.
Люблю такие моменты. Ася сама тянется обниматься и целоваться. Не бубнит и не причитает. Не дует щечки.
— Спасибо.
— Когда вернешься? — отступает на шаг.
— Завтра утром, если все будет по плану, — поднимаюсь на ноги, поправляя сумку на плече.
— Не надо про планы. Все будет так, как надо. Езжай уже, — выпроваживает мой командир.
— Люблю тебя.
— Да-да-да…
Глава 16. Варя